Золотой век Испанской империи

Армия Писарро, насчитывавшая теперь примерно двести человек, из которых половина были конные, продвигалась вперед через плодородные земли. Как сообщает Мигель де Эстете:

«По реке Тальян расположено множество пуэбло и очень хорошие фруктовые сады, гораздо лучше чем в Тумбесе. Повсюду изобилие еды и туземного скота. Все земли до самого побережья хорошо возделаны, видимо ввиду удобства здешнего порта»{680}

.

Конкистадоры продолжали продвигаться, покрывая за день около четырех-шести лиг, то есть от двенадцати до восемнадцати миль; они прошли Уауильяс, Силар, Серро-Прието, Хагай-Негро и миновали реки Чира и Поэчос. Им встречалось множество необычных людей – например тальярес, чьей одеждой, согласно Педро Писарро, служили хлопчатобумажные плащи и шерстяные шали, которые они наматывали вокруг головы и завязывали под бородами. Местные женщины носили вставленные в губы украшения, как поступали и мексиканские туземцы.

Эти люди поклонялись Солнцу и приносили ему в жертву обильные подношения, состоящие из сушеных ящериц{681}. Среди них были весьма распространены спиртные напитки и маис, их жрецы одевались в белое и постились, воздерживаясь от соли и чеснока. Они выращивали арбузы и различные фрукты, разводили лам, любили ловить рыбу и собирать моллюсков, танцевали и музицировали. Их семьи были одновременно полигамными и патриархальными, их вожди жили во дворцах из саманного кирпича, а правители путешествовали, лежа в гамаках. Хотя изначально это было горное племя, сейчас они жили на побережье. Их завоевание инками, произошедшее около 1470 года, пока еще не привело к тому, чтобы они начали говорить на кечуа{682}

.

В этих краях конкистадоры заметили индейца, одетого в просторный плащ, какие носили в пустынях, и широкий платок, покрывавший его голову и плечи, с корзинкой, полной различных предметов на продажу. Он провел в испанском лагере целый день, ища покупателей, однако в то же время постоянно останавливался, чтобы полюбоваться то работой экспедиционного кузнеца Хуана де Салинаса, то мастерством экспедиционного брадобрея Франсиско Лопеса, то искусством укрощения лошадей, каким владел Эрнан Санчес Мурильо, родом из Вильяфранка-де-лос-Баррос, что между Меридой и Сапой{683}. Эрнандо Писарро предположил, что в этом индейце кроется нечто большее, чем кажется с первого взгляда. И действительно, это оказался Апу – шпион Атауальпы, которому он доносил, что испанцы вовсе не боги, а бородатые грабители, пришедшие с моря, которых можно попытаться завоевать и обратить в рабство{684}; и их всего лишь 190 человек.

Атауальпа, по-видимому, решил, что лучше будет позволить этим «грабителям» пройти в глубь страны, после чего он сможет их схватить и заставить работать на себя – ведь несомненно, что именно для этого боги и послали испанцев{685}

. Апу уговорил испанцев показать ему свои мечи, а затем попытался подергать одного из конкистадоров за бороду, в ответ на что тот осыпал его градом ударов{686}.

Затем к Писарро прибыл посланец от Инки Уаскара – правителя, понесшего поражение в гражданской войне, который просил у испанцев защиты, поскольку они объявляли, что прибыли в Перу, чтобы исправить причиненные несправедливости. Писарро довольно сухо отвечал, что он всегда готов оказать помощь в правом деле{687}.

Переход был тяжелым – хотя есть такие, кто пытается представить его каким-то сплошным праздником. Палило жаркое солнце, тени почти не было, было много песку и никакой воды, кроме той, что испанцы несли с собой. Впрочем, однажды им встретился просторный королевский дворец, в котором было вдоволь пресной воды, и там солдаты и лошади смогли несколько освежиться. Более того, они увидели реку и прекрасную приветливую долину, по которой проходила широкая инкская дорога с оборудованными местами для отдыха и мастерски построенными подвесными мостами{688}

.

Писарро послал Сото и Беналькасара верхами вперед на разведку. Те обнаружили множество храмов с обширными запасами провизии и множеством золота. Индейцы напали на них, однако отряд Сото с легкостью отразил атаку – у туземцев по-прежнему не было достойного ответа испанским мечам.

Военачальник Атауальпы Сикинчара послал Писарро через Сото подарок – немного утятины и две глиняные модели крепостей, а также чичу (перуанское пиво) и золотые пластинки. Сикинчара оставался вместе с Сото до тех пор, пока тот не вернулся к Писарро, который, в свою очередь, отослал Атауальпе стандартный испанский «подарочный набор» – хорошую голландскую рубашку из крепкого белого холста, два хрустальных венецианских бокала (что было лишь немногим менее банально), немного панамского жемчуга и беспорядочное собрание ножниц, ножей, гребней и зеркал из Испании{689}.