Зов ястреба

Когда мы со Стромом переступили порог, общий гул споткнулся лишь на мгновенье, но я всё равно заметила. Мой наставник был прав. Тренировки, отдельные от всех, ожидаемо привели к отчуждению. Меня отвыкли видеть на общих сборищах. Рорри, сидевший близко к Томмали, помахал мне рукой, а Маркус, устроившийся на полу, кивнул, но ни один из них не предложил мне присоединиться.

Возможно, из-за Эрика Строма.

Миссе видно не было. Я вдруг вспомнила, что вообще в последнее время видела её редко. Шум из-за стены тоже давненько не мешал мне спать, а ведь раньше посиделки у Миссе собирались почти каждый вечер.

Мы с Эриком Стромом устроились на старом диване в дальнем углу – обычно он был занят какой-нибудь парочкой. Идеальное место, чтобы избежать чужих глаз и ушей.

– Посиди тут, я принесу пунш.

Я осталась одна, и тут же почувствовала, что на меня глазеют – видимо, при Строме это не решались делать так явно.

Шанс изучить того, кто уже проходит через то, что многим из них только предстояло, в естественной среде обитания.

Стром вернулся с двумя кружками, и взгляды тут же бросились врассыпную.

– Спасибо.

Мы пили пунш молча, сидя на разных концах дивана, пока Томмали не запела. Как всегда, её голос тут же захватил каждого в комнате – остекленевшие глаза, затаённое дыхание.

Только тогда Эрик Стром придвинулся ближе и негромко заговорил со мной:

– Юноша, с которым гуляет Миссе, – из благородных диннов.

– О. – Я не знала, какой реакции он ждёт. – Это… Плохо?

– Полагаю, да. – Он смотрел на Томмали, чьи волосы золотились в свете валовых ламп. – У неё тоже был как-то роман с благородным динном. И не у неё одной. Мы часто попадаем в центр внимания. Необычная внешность – у тех, кому повезло с усвоением… Впрочем, для тех, кто всем пресытился, даже уродство бывает привлекательным. Особенно если оно напоминает о смертельной опасности, невероятных приключениях, героизме…Ну и обо всём прочим, с чем у них ассоциируются препараторы. – В его голосе звучала горечь. – Иметь препаратора-любовника или препаратора-охранника, препаратора-компаньона – престижно. Дань моде. Но многие, не сразу поняв, что к чему, начинают злоупотреблять этим интересом. Он кружит головы… Особенно тем, кто из семей попроще. Много искушений – балы, светская жизнь для тех, чьи показатели высоки. Привилегии, возможность пускать пыль в глаза…

Мне ужасно хотелось спросить о нём самом – но я не осмелилась.

– …Возможно, было бы лучше, если бы с тобой об этом поговорил не я, а кто-нибудь из… Женщин… – Поверить в это было трудно, но, кажется, Эрик Стром был смущён, и я поспешила ему на помощь.

– Вы хотите сказать, что мне стоит быть осторожнее?

– Именно, – с облегчением отозвался он. – Романы здорово отвлекают от работы, пока толком ничего не знаешь ни о том, ни о другом. А романы с аристократами… Могут быть опасны и для опытного препаратора.

– Но почему?

– Любые неравные отношения опасны, – просто сказал он. – Нас всегда будут воспринимать, как… Диковинку. Но равными им мы никогда не будем… Уж точно – пока продолжается наша служба.

– И вам кажется, что Миссе в опасности?

– Преподаватели в Гнезде недовольны. Кьерки упомянул, что она не высыпается и опаздывает на занятия. Всё это – не моё дело. И не твоё. Но я думал, что вы продолжаете общаться. Вижу, что ошибся. Забудь об этом.

Вот уж от кого я не ожидала такого, так это от Миссе. Мне казалось, что она слишком страшится будущей службы, чтобы позволить себе нечто подобное.

Я знала, что Миссе, в отличие от меня, обзавелась друзьями в Гнезде, – или, по крайней мере, компанией. По вечерам из-за стены то и дело доносился шум – у Миссе в комноте собирались рекруты, и иногда я долго не могла уснуть, слушая болтовню и смех.

Но одно дело – посиделки в Гнезде. Совсем другое – роман с горожаниным, да ещё знатным и богатым.

– Я могла бы поговорить с ней. Может…

– Вряд ли. На самом деле, даже будь вы близкими подругами, она бы вряд ли тебя послушала. А так – тем более.

– Я всё же попробую.

– Попробуй, – Стром пригубил пунш и поморщился. – Маловато сахара.

Я поняла, что разговор о Миссе окончен.

– Почему препараторам не разрешают иметь семью, но разрешают… Романы?

Томмали допела, и люди захлопали, зашумели, затопали ногами. Кьерки наполнял её бокал, пока она подкручивала колки гитары.

– Нет смысла запрещать что-то, если не сможешь контролировать исполнение запрета. Подобное выставляет власть в дурацком свете. Браки, кстати, разрешены – нужно только получить разрешение от магистрата. Имей в виду, ну как пригодится. А вот дети – это да, табу.

Томмали снова запела – громкую, весёлую песню про охоту на бьерана. На припевах следовало рычать и реветь, и гвалт стоял невообразимый.

«Бье-ран! Бье-ран!

Р-р-р!

Ставь капкан! Сеть бросай!

Р-р-р!»

– Это опасно, да?