Зов ястреба

В коридоре погас свет. Гнездо намекало своим птенцам, что пора отходить ко сну, но где-то наверху всё ещё шумели: прямо над нами в общей комнате затеяли музыкальный вечер. Судя по грохоту, кто-то решил, что танцы – тоже хорошая идея.

– Наверно, пора закругляться, – сказал Стром, потирая глаз.

– Я думала, мы сделаем ещё две серии. И вы хотели показать мне оружие. – Втайне я надеялась, что на той тренировке Стром начнёт учить меня с ним обращаться. Я знала, что многие в Гнезде определились с наставниками. В ближайшие несколько дней тренировки должны были начаться. Больше этот зал не будет принадлежать только нам двоим. Я боялась, что моё преимущество, полученное благодаря Строму, начнёт таять на глазах.

Я надеялась, что мы начнём настоящую службу как можно раньше – это дало бы фору мне – и моей позиции в рейтинге.

– Хотел. Но подумал, что тебе нужна передышка. В последние дни мы много работаем. Ты не хочешь пойти наверх и побыть со всеми? Они приготовили пунш.

– Откуда вы знаете?

– Шестое чувство. Ну, на самом деле некоторые препараты здорово обостряют чутье. Увидишь.

– Я думала, использовать… – Я помедлила, подбирая правильное слово. – Преимущества препараторов вне Стужи нельзя.

– На тренировках можно. И, кстати, вот тебе ещё один урок, Хальсон. Даже несколько. Проконтролировать, кто и что использует, практически невозможно, пока ты не привлекаешь к себе внимание. Так что в этом вопросе государство и препараторы держат вежливый нейтралитет. Если использование возможностей – например, связи ястреба и охотника – вне Стужи будет доказано, неприятности могут быть серьёзные. Но кто и как сумеет это доказать? Не все свойства эликсиров или препаратов в принципе можно контролировать. Например, вшитая печень бьерана делает препаратора сильнее. Вне Стужи это работает менее эффективно, чем в ней, – и всё же работает. Приятный бонус – все всё понимают, и стараются не связываться с нами лишний раз. Мало ли что. Я знал охотника, который слишком много экспериментировал с препаратами с чёрного рынка. В конце концов, у него выросла третья рука.

– Вы меня разыгрываете. – Поначалу с Эриком Стромом всегда было так. Я не могла понять, когда он шутит, а когда говорит серьёзно.

– Вовсе нет. Что ты, такими вещами не шутят. Он всё хвалился, что этой рукой очень удобно чесать спину. Заказал себе парадные камзолы с третьим рукавом, но они ему, к сожалению, уже не понадобились.

– Что же случилось? Отросла четвертая?

Стром хмыкнул и с грохотом закинул утяжелитель на полку:

– Так что, Хальсон? Ещё серию – или пунш?

Мне не хотелось уходить. Дело было не только в желании тренироваться. Впервые за долгое время мы говорили так просто.

– Я бы осталась с вами.

– Да я бы, в общем, тоже не отказался от пунша, – он улыбнулся и протянул руку, забирая у меня из рук утяжелители, которые я успела снять. – Последние дни и для меня были напряжёнными.

Наверняка так – вид у него был, как у человека, который давно не спал.

– Если бы я была вашим наставником, – сказала я осторожно, – я бы отправила вас спать так, как вы не раз отправляли меня.

– Ну тогда хорошо, что всё наоборот, верно? – он потянулся. – Ты делаешь успехи, Хальсон. Не переживай. Мир не рухнет от того, что сегодня мы закончим раньше.

Как никогда мне хотелось заговорить с ним о том, что волновало меня больше всего на свете: принял ли он решение? Скоро ли придёт конец чудовищному напряжению последних недель, и я буду знать наверняка?..

Все комиссии по пересмотру подходили к концу. Тайком от всех – даже словно бы от самой себя – я бросала взгляды на расписание. Если бы я хотела добиться пересмотра своего направления, мне нужно было действовать немедленно, сейчас.

Я была готова отказаться от риска ради того, чтобы быть охотницей Эрика Строма – но, если альтернатива окажется иной, возможно, рискнуть стоило.

– Рада это слышать.

Он внимательнее посмотрел на меня и улыбнулся снова:

– Ты хорошо держишься. Стужа не ошибается. Именно там видно, кто чего стоит. Ты в этом ещё не раз убедишься. Завтра сделаем перерыв. Сходи прогуляйся. Подыши воздухом. Я поговорю с Кьерки. От общих занятий тебя тоже освободят. Ты уже бывала в Шагающих садах? Они очень красивы в это время года. Кстати, может, встретишь там свою приятельницу… Луми.

– Миссе?

– Да. Она, говорят, часто бывает в Шагающих садах в последнее время. С неким юношей.

Я никогда не замечала за Эриком Стромом любви к сплетням – и, видимо, на этот раз лицо меня выдало.

– Если тебе интересно, почему я заговорил об этом, без пунша нам точно не обойтись, – сказала он. – Прости, я недооценил, до какой степени у тебя не было времени обращать внимание на такие вещи в последнее время. Идём. Как ты верно заметила, я – твой наставник.

Мы поднялись наверх, где в музыкальном углу Томмали уже настраивала инструмент, Кьерки крутился вокруг неё с чашей пунша и обожанием в глазах, а обитатели Гнезда рассаживались вокруг, болтая и посмеиваясь. Вид у всех был измотанный – но они горели решимостью веселиться несмотря ни на что.

В конце концов, все мы были тогда очень молоды.