Зов ястреба

– Родители? – с понимающим видом уточнил он, и она с готовностью кивнула.

– Понимаю. Это бывает тяжело. Пока я не уехал, мне с моими тоже было не всегда просто. Им трудновато было смириться с тем, что я вырос. С другой стороны, они постоянно подумывали, на ком бы меня женить, да поскорее. Трудно быть родителем, да? Хочешь, чтобы твой ребёнок скорее повзрослел и никогда не взрослел – и желательно одновременно.

– Мне это знакомо. – Унельм Гарт как будто озвучивал её собственные мысли. – С моими всё точно так же. Они тоже… Постоянно думают, с кем бы меня свести.

– Разве ты для этого не слишком юна? Хотя у вас, знатных, всё, наверно, иначе.

– Я не так уж и юна, – буркнула Омилия. – Мне уже шестнадцать.

– Совсем дитя.

– Вовсе нет!

– А споришь, как дитя. – Омилия не удержалась, фыркнула.

– Возможно, есть немножко. Каждый раз, когда думаю о своих родителях, я и чувствую себя ребёнком… Таким же расстроенным и злым, как много лет назад. Сначала… Сначала я подумала даже, что тебя подослали мои родители.

– Подослали? Но зачем?

– Мало ли… – уклончиво ответила она, запоздало поняв, что допустила промах. – С ними никогда не знаешь, чего ожидать. Потом я подумала, что ты подошёл, потому что знаешь меня, и… – она запнулась.

– Понимаю, – сказал Унельм Гарт через некоторое время. – Наверное, если бы я был богатой барышней, и ко мне на балу привязался какой-то оборванец, да ещё препаратор, я бы тоже призадумался: что ему надо? Но вот тебе моё честное слово: я подошёл к тебе только потому, что ты сидела там совсем одна, и я надеялся, что ты мне поможешь. Я даже и не думал, что мы так заболтаемся, и что… – он запнулся и замолчал.

– Значит, хочешь убедить меня, что понятия не имел, кто я? – спросила Омилия, помолчав тоже. Она вдруг заметила, что рукав у него задрался, и виден стал разъём – продолговатая пластина под кожей, твёрдая с виду. Она отвела взгляд.

– Я и сейчас не знаю. Я собирался уже сдаться и начать искать… Ведь твоё платье кое о чём мне сказало. – Он подмигнул ей, и Омилия вздрогнула. – Синие цвета могут носить только родственники Химмельнов. Значит, как я и подумал сразу, ты из очень знатной семьи… – он вдруг добавил почти просительно. – Я угадал?

– Отчасти, – пробормотала она, отводя взгляд.

– Но, может быть, не слишком знатной? – вдруг спросил он почти умоляюще.

– Боюсь, тебя ждёт большое разочарование.

– Да ладно, – он подмигнул ей. – Ты ведь сидела там совсем одна. Не пытайся напугать меня или впечатлить, хорошо? Я и так впечатлён и напуган. Знаешь, вся эта таинственность…

– Ты прав. – Омилия рывком поднялась, подобрала юбку. – Всё это было ошибкой. Я поняла… Нам стоит попрощаться. Прости. Мне пора идти. – Пока не поздно, ей стоило поступить правильно. Это всё ещё было возможно… В отличие от её дружбы со слишком любопытным, слишком напористым Унельмом Гартом.

– Эй, погоди! – он улыбнулся, на этот раз растерянно. – Всё было хорошо, разве нет? Я просто подумал: ведь тебе, наверно, тоже хотелось бы встречаться как-то иначе? Я не хотел бы доставлять тебе таких неудобств. Ты ведь наверняка бываешь где-то в городе, так? Ну, в окружении служанок, поклонников… И, может, даже в компании премудрой нянюшки, как героиня какого-нибудь старого романа? Если это и вправду так, может, я имею шанс как-нибудь невзначай примкнуть к твоей свите? Или, если хочешь, могу пойти представиться твоему отцу. Правда, вряд ли он будет в восторге, но…

– Унельм… Гарт.

– …или ладно, как скажешь: никакого отца, долой нянюшку. Не будем говорить об этом. Серьёзно, я виноват, сам не знаю, с чего вздумал лететь впереди ястреба. Если прикажешь, буду приходить сюда хоть каждую ночь – в конце концов, сон здорово переоценён, не находишь?

– Унельм…

– Или, если это так уж необходимо, можем встречаться на кладбище или в дупле какого-нибудь особенно зловещего дуба. Почему бы и нет?

– Мне нужно…

– Да брось! – он сделал шаг вперёд, и она снова опустилась на краешек кровати. – Ну, зачем сейчас уходить? Давай не будем говорить ни о дуплах, ни о секретности, ни о твоей семье. По рукам? Хотя, конечно, было бы здорово узнать, как мне тебя называть. Можешь придумать псевдоним, как в приключенческом романе. Что-то красивое, вроде «Крисании» или «Лионелы». Или…

– Омилия.

– Отличный выбор! На мой вкус, слишком вычурно, но…

– Омилия – мое настоящее имя. Омилия Химмельн.

Всё замерло. Комната наполнилось тишиной, и сердце у Омилии колотилось, как сумасшедшее.

Сегодня она всё время ошибалась, всё делала не так. То, что ей следовало скрывать до последнего, разговора о чём она планировала избегать как можно дольше, сорвалось с языка как будто само собой – и пути назад не было.

Унельм Гарт смотрел на неё без улыбки. По его глазам Омилия видела: она поверил ей, сразу – и обратить всё в шутку не выйдет.

– Омилия… Химмельн, – медленно повторил он, нахмурившись и глядя куда-то в сторону. – Ну и ну. – Его лицо просветлело. – Это что же, ты точно могла бы познакомить меня с владетелем, а? – Он рассмеялся. – Прости. Глупая шутка. Но ты… Самую малость выбила меня из колеи.