Зов Оз-моры

Чудовище погрузилось в воду. Варвара не переставала петь и смотрела на поверхность Словенского моря. Это помогало хоть немного перебарывать страх. В какой-то миг она всё же не выдержала и бросила короткий взгляд на жеребца. Он был словно бы разрезан надвое.

Вскоре существо вновь подняло голову и долго присматривалось к перекушенному коню, выбирая, какую его половину сожрать. Наконец, оно схватило и проглотило переднюю часть жеребца.

Ладья зашаталась от удара чудовищной головы о дно. Казалось, судно вот-вот захлестнёт вода, и оно утонет. Однако Варвара по-прежнему пела, заикаясь от страха.

Существо тем временем сожрало ещё и круп коня, и голова его зависла над Варварой. Ту охватила оторопь, и она замолчала.

Она стояла по щиколотку в крови, в мокрой окровавленной одежде, со спутавшимися волосами — и боялась вздохнуть. Чудище же рассматривало её немигающими холодными глазами.

Вдруг раздалось шипение, в котором Варваре послышалось слово «Толганя». Ящер быстро уменьшился, заполз в лодку, вылизал всю кровь с её дна, а затем фыркнул и сказал по-человечески:

— Долго же ты меня искала, Толганя! Теперь восхвали Ящера Коркодела.

— Не знаю гимн ему, — ответила Варвара.

— Неудивительно. Эту песнь и новгородцы давно уже забыли. Повторяй за мной.

Зазвучала музыка. Бисерный перебор гуслей, пение сопелей и гудков[7], дребезжание варганов, дробь накр слились в напористый и упругий рокот. Затем раздался хор низких мужских голосов, а следом вдруг запел и сам Ящер. У него был женский голос, очень тонкий и искристый. Он мог бы показаться приятным, если б не был таким холодным. Варвара подхватила мелодию, но пела ниже, как эчке вайгяль[8], благо диапазона хватило.

Она узнавала лишь некоторые слова песни. Язык, на котором он был сложен, напоминал русский, но отдалённо.

— О чём мы пели? — спросила Варвара, когда смолкла музыка.

— Да, ты ведь не понимаешь речь древних новгородских словен,

 — ответило чудище. — Мы пели о том, что и боги, и миры рождаются и гибнут, а вечен только присносущий Ящер. Он и дитя, и отец воды. Он пребудет до тех пор, пока в мире цела хотя бы одна её капля. Но это ещё не всё, о чём ты пела. Ты обращалась ко мне, просила защитить от козней как людей, так и богов. Не напрасно обращалась! Помни: я всегда и во всём готова тебе помочь.

— «Готова помочь»? — задумчиво произнесла вслед за ним Варвара. — Ты женщина, Ящер Коркодел? Как тебя на самом деле зовут?

— Вритра, Веретра, Лотан, Темтум, Ядор-государь… Выбирай любое имя.

— А Мокошь?

Ящер не сразу ответил. Варвара поняла, что он думает, сознаться или нет. Наконец, он нехотя произнёс:

— Мокошь — тоже я. И Ардви — тоже я…

— Так стань ею! Не хочу говорить с чудищем.

Ящер тряхнул гривой ветвистых щупалец — и они превратились в копну белокурых, с пепельным оттенком волос. Вместо свирепой морды с немигающими змеиными глазами возникло суровое человеческое лицо с красивыми чертами. Червеобразное блестящее тело обернулось женским, стройным и соразмерным. Оно было ослепительно-белым и, казалось, светилось изнутри…

— Ведь-ава! — облегчённо засмеялась Варвара. — Сколько раз я взывала к тебе. Жертвы тебе приносила…

— Я смотрела, отступишься ты или нет. Проси у меня то, зачем приплыла.

— Денясь сейчас в Деревской пятине, близ Чудинского болота. Вызволи мужа, осуши его путь.

— Осушу, — ответила Дева воды. — Проси теперь о главном.

— У меня был выкидыш, и с тех пор я не могу зачать.

— Знаю.

— Так помоги мне, владычица воды!

— Готовься к смерти!

— Как?! — с ужасом воскликнула Варвара. — Ты решила меня убить? За что? Зачем?