Зов Оз-моры

— Как зачем? — рассмеялась Ведь-ава. — Ты просишь исцеление, и я тебе его дарю. Выкидыш у тебя случился не только из-за Нуянзы. Есть женщины, которым зачать очень трудно, а выносить ребёнка и вовсе не удаётся. Ты — одна из них. Тебе придётся умереть и возродиться в новом теле. Не бойся: твоя память сохранятся, а твоя вайме и подавно. Она мне нужна.

— Требуешь душу мою?

— Само собой, — улыбнулась ей Ведь-ава. — Разве ты ничего ещё не решила?

— Давно всё решила, — ответила Варвара. — Когда схватила веник в Инжаниной бане.

— Сейчас ты умрёшь, но не попадёшь ни в Тона ши, ни Рай, ни в Ад. Воскреснешь здесь. Не веришь, что это возможно?

Варвара напрягла память.

— Инжаня мне говорила… — сказала она. — Да-да, говорила… Так делают боги, но я ведь не богиня…

— Ну, и что? Доверься мне и ничего не бойся, Толганя! Мы сейчас вместе умрём и вместе же возродимся. В виде птиц.

— Как птиц? — вновь испугалась Варвара. — Я уже никогда не стану человеком?

— Поговорим потом… — произнесла владычица воды таким тоном, будто беседовала с непонятливым ребёнком.

Варвара хотела что-то сказать в ответ, но не смогла. Она превратилась в хаос невидимых частиц, настолько малых, что блоха по сравнению с ними выглядела бы галактикой. Затем она появилась вновь, но теперь вместо рта у неё был клюв, а вместо рук — блестящие сине-зелёные крылья. Ведь-ава тоже обернулась зимородком.

— За мной!

 — пропищала богиня и устремилась на восток.

— Куда мы летим? — спросила Варвара.

— В Деревскую пятину. Чтобы умереть там ещё раз…

Они полетели над Словенским морем, затем над капищем, где ещё молились Ящеру новгородцы, не догадываясь, что порхающая над ними маленькая яркая птичка — это и есть предмет их поклонения. Ведь-ава описала пять или шесть кругов, щёлкая клювиком, и Варваре показалось, что она смеётся.

-

[1]Троица в 1637 году — 28 мая по старому стилю и 7 июня по новому.

[2]День летнего солнцестояния в 1637 году — 11 июня по старому стилю, 21 июня по новому.

[3] Река Волхов, на берегах которой стоит Новгород, меняет течение в зависимости от погоды и уровня воды в двух озёрах — Ладожском и Ильмень.

[4]Повель — по течению.

[5]Повное — странное, диковинное.

[6] Русские ратные литавры. Делались из меди, глины и кожи.

[7]Гудок — древнерусская трёхструнная скрипка. Сопель — флейта.

[8] Пела как эчке вайгяль — пела альтом.

Глава 46. Полёт зимородков

Михаил стоял на поросшей птичьим горцем кочке и беспомощно смотрел на повозку, колёса которой до половины погрузились в жирную грязь.

— Нам не выбраться, — вздохнул он. — Откель взялся этот чёртов дождь?

— С неба, откуль же ещё, — задумчиво, растягивая слова, ответил подьячий. — Нам ещё повезло. Почертили бы чуть далее, вобче бы утонули в жирнице… но Бог уберёг… Михайло Василич, у тебя хлебное вино не осталось?

— А то нешто! — ответил тот и налил по корчику себе, подьячему и Григорию. — Вот, согревайтесь.

Потом Михаил наполнил ещё один ковшик и сказал подьячему.

— Ты здесь самый молодой. Отнеси Денису, будь добр! Посмотри заодно, удалось ли ему костёр разжечь.

Тот в это время сидел на корточках на поляне поодаль. Положив перед собой горку сена из повозки и тонкие веточки, он чиркал кресалом по кремню. Наконец, трут зажёгся, и Денис попытался развести костёр. Однако из-за дождя и ветра былинки, не успев толком загореться, гасли и слепили глаза дымом.

Денис, однако, заметил, как над ним вдруг закружили две блестящие птички.

— Чего это они под дождём разлетались? — недоумевал он.

Птицы вскоре улетели на край полянки и опустились там на траву. Вскоре там появились две молодые женщины, светловолосые и белокожие. Денис посмотрел на них слезящимися глазами. «Как из ларца, даже роста одинакового. Откуда они здесь взялись?»

Девицы подошли поближе, и он присмотрелся к ним. Отличались они только физиономиями. У одной лицо было овальным, с прямым носом и ледяными, насыщенно-голубыми, почти синими глазами. Вторая была круглолицей и сероглазой, со вздёрнутым носиком, и Денис узнал в ней жену.

— Толга, как ты здесь очутилась … такая вот? — пробурчал он. — И кто это с тобой?