Зов Оз-моры (СИ)

– Какая тёплая была осень, и вдруг настала зима. В огородах капуста замёрзла. На нас разгневался Кельме-атя! Он требует жертву, и этой жертвой будешь ты.

– Тебе самой пора на жертвенник! – вдруг осмелела Нуянза. – Сопливую девчонку ставишь оз-авой вместо себя. Забыла, что значит «ёнц-ава»?

– Не тебе это решать!

– Деревне решать! Пуромксу решать!

– Нет, Нуянза! Ведь-аве решать. Ей, и только ей. Она меня не простит, если Толга охрипнет. Поняла?

Нуянза ненадолго задумалась и нехотя согласилась:

– Да, Инжаня. Ведь-аве решать.

Жрица отпустила её.

– Ладно! – махнула рукой Инжаня. – Кельме-атя не Дева воды. Он не кровожадный. Ему и жертвенного киселя хватит. Но если ещё раз дотронешься до Толги – утоплю в Пишляе! Усвоила?

Нуянза вскочила и понеслась к своему дому. Инжаня помогла Варваре подняться на ноги.

– Ну что, много она натолкала тебе в рот снега?

Варвара начала отхаркиваться. Инжаня приобняла её и повела к себе.

– Ведь-ава не простит меня, если ты потеряешь голос,

– повторила она. – Сейчас буду тебя лечить, натирать мазями. До полуночи. Но перво-наперво, Толганя, нужны горячие отвары трав с мёдом.

– До полуночи? – еле-еле пропищала Варвара. – Денис с ума сойдёт.

– Ничего с твоим мужем не сделается.

Неправа она оказалась. Денис ждал Варвару дотемна, и с каждым часом беспокоился всё больше. «Чему её так долго учит Инжаня? – недоумевал он. – Вдруг мужчин соблазнять? Если вправду с мужиком её застану – зарублю мерзавца!»

Он нашёл в сенях колун, схватил одной рукой его, а другой клюку – и заковылял по снежной каше. «Где изба Инжани? Где Инжаня?» – кричал он на всю деревню, размахивая топором.

Петлял он очень долго. Редкие встречные шарахались от Дениса: одни принимали его за пьяного, другие – за ополоумевшего. Никто не хотел показывать ему путь к избе оз-авы.

Пока он шёл к дому Инжани, та втирала мази в грудь Варвары, отпаивала её целебными отварами и нашёптывала заклинания. Трудилась часа два подряд, перестраховывалась…

Выбившись из сил, Инжаня присела и положила на колени дрожащие от усталости руки.

– Говоришь, Ведь-ава тебя не простит, если я охрипну? – спросила её Варвара. – Зачем ей мой голос?

– Зачем, зачем… – хмыкнула Инжаня.

– Какая из меня оз-ава?!

– Ты опять за своё, – огрызнулась Инжаня. – Ей виднее.

– Я крещена, и в деревне рано или поздно об этом узнают.

– Офтай мне говорил… но это не страшно. Всем мокшанам скоро придётся таиться. Носить крестики, напоказ молиться в церкви, но хранить веру в своих богов. Обидно, что никто, кроме Ведь-авы, не старается отсрочить приход этих дней.

– Отсрочить? Что же она делает для этого? – удивилась Варвара.

– Разве Офтай тебе не рассказывал?

– Говорил, что она вышла замуж за простого смертного, – начала вспоминать Варвара. – Их сын постригся в монахи и живёт сейчас далеко на севере. Вот и всё.

– Разве этого мало? Понятно же: Ведь-ава что-то затеяла. Дева воды – это сама чистота и незапятнанность. И вдруг легла в постель к грязному колдуну-самоучке, к крестьянскому сыну, от которого воняет свиным навозом. Мало того, родила ему сына. Зачем она это сделала, как думаешь?

– Откуда мне знать? – пожала плечами Варвара.

– Мы приносим ей жертвы, однако и она совершает жертвоприношения…