Зверь в тебе

Писали разное. У различных авторов многообразных литературных и киновселенных оборотни был прописаны с довольно большим смысловым разбегом, но кое-что Борис всё же взял на заметку. Для начала он запомнил, что оборотней условно делят на урожденных, которые рождались от союза двух оборотней или оборотня с человеком (правда, кое у кого из авторов от союза оборотня с человеком рождались какие-то другие монстры, оборотнями не являвшиеся), и на выживших, или инициированных, тех, кто родился человеком, а изменился после нападения и укуса оборотня. Первые не зависели от фазы луны, могли превращаться и переходить из ипостаси в ипостась по собственному желанию и намного легче физически, чем инициированные, а также были способны к частичной трансформации. Вторые обращались в полнолуние, контролировать обращение практически не могли, за исключением разве что самых сильных представителей своего класса, на частичную трансформацию способны не были и частенько плохо помнили в человеческом облике то, что делали, будучи в звериной ипостаси.

Борис даже в шутку не смог определить, к какой группе можно было бы отнести себя, любимого. С одной стороны, он отчетливо помнил, что этим утром не был полностью зверем, скорее он бы назвал это именно частичной трансформацией – конечности, шерсть, глаза. С другой стороны, он уже сейчас знал как минимум один или даже два раза, когда перекидывался, но ничего не помнил.

В какой-то момент Коваленко вдруг словно посмотрел на себя со стороны. Сидит себе такой опытный полицейский дознаватель без малого сорока лет от роду и рассуждает о том, к какому подвиду оборотней себя отнести. Он не смог удержаться и засмеялся. Не заржал истерически, не выдавил из себя искусственный смех, лишь бы не заплакать, – а просто засмеялся, оценив весь бред и нереальность ситуации. А меж тем всё было вполне себе серьезно.

Еще Борис вычитал у господ фантастов, что оборотни бывают разных видов, сообразно видам животных в природе. Бывают оборотни-волки, бывают разнообразные кошачьи, вроде тигров, львов, леопардов и прочих, бывают крысы, медведи, гиены, хищные птицы типа орлов и соколов, и так далее… Тут он скорее отнес бы себя к волчьим, тем более что и сны, и то, что он увидел в зеркале, больше походило именно на это животное. И, разумеется, не было никаких сомнений в том, что он был окончательно и бесповоротно хищным.

Еще имело смысл отложить в памяти тот факт, что на любой территории были сообщества оборотней, которые строго блюли границы своих владений и не пускали туда чужаков. В принципе, Парфёнов уже намекнул ему о том, что и в их городе было как минимум одно сообщество, которое контролировало порядок. Отсюда вставал еще один закономерный вопрос: если они блюдут порядок, то как допустили эту серию убийств? Как допустили пристальное внимание людей? Скорее всего, были люди, и их было достаточно много, кто знал о существовании оборотней и был, что вероятно, у них на кормушке и коротком поводке. Судя по последним событиям, Дмитрий Парфёнов мог быть одним из таких людей. Хотя, принимая во внимание его звание и должность, он просто обязан был бы об этом знать.

Что еще важного? Во главе каждого сообщества должен стоять вожак. Коваленко предполагал, что им может быть кто-то тех, кто и в мире людей занимает довольно высокое положение: человек, высоко стоящий в иерархии, с обилием связей, умеющий подчинить своей воле других, хороший стратег. Вряд ли это губернатор области или мэр города – это слишком бросалось бы в глаза, – но явно кто-то из новой аристократии. Возможно, кто-то из криминальных авторитетов. Кто именно, сейчас прикидывать и гадать не хотелось, это было неважно, да и просто лень.

В принципе, это было основное, остальное – лирика, антураж и больные фантазии всяких не очень здоровых на голову товарищей. Психов Борис по-прежнему брать во внимание не хотел, ибо был до сих пор уверен в собственном душевном здоровье. Каким образом ему это удавалось в сложившихся условиях, не знал он сам.

Вернувшийся Дмитрий Вячеславович сообщил о себе царапаньем ключей в замочной скважине и шуршанием пакетов. Он, мягко говоря, не очень обрадовался, увидев своего подопечного не только не спящим, но и допивающим «в одно лицо» бутылку виски, сидя за компьютером. Парфёнов хотел было посмотреть, что такое интересное читает Коваленко, но тот закрыл ноутбук у него перед носом и сделал такое лицо, что было и ёжику ясно: не покажет и не признается.

– Ладно, – махнул рукой он, – пойдем лучше поедим.

– Пойдем, – покладисто согласился Борис, которого хмель почему-то сегодня практически не брал, зато есть хотелось зверски, несмотря на мысли, фантазии и чтиво в глобальной паутине.