Звери Стикса. Часть 2. Мемориум

Не долго думая, Кира плюнула в насекомое. Тягучая слюна обволокла ворсистое тело мягким гелем и под собственной тяжестью покатилась вниз длинной каплей. Кошка перехватила беглянку тем самым испачканным пальцем и подтянула обратно к бабочке.

«Так. Так. Так, – нервно соображала она. – Как я это сделала? Как мне опять это увидеть?»

«Соберись» – спокойный разумный голос в голове. Возможно, просто ее собственный.

Ей отчетливо вспомнилось ощущение внутренней концентрации, которое она испытала только что во сне. Как все пространство вокруг нее перестает вдруг быть камнем и становится жидкостью. Приходит в движение и начинает истекать туда, куда гонит его веление ее воли. Ее взор как на американских горках вновь нырнул в микрокосм биологической трагедии на зеркале.

Жидкость. Слюна, кровь, лимфа, пот, ликвор. Плазма. Это все просто вода. Разница лишь в генной структуре наполнителя.

«Сначала нужно разрушить тромб, закрывающий брюшко».

Только что слипшиеся клетки крови моли вновь отрывались друг от друга. Они жадно впитывали воду и нужные микроэлементы из слюны через свою мембрану. Стенки брюшка животного раздвигались, расправлялись, давая ведьме обзор на внутренности.

Бесстрастное зеркало отражало сконцентрированное напряженное лицо кошки. Ее глаза подернулись белым туманом. Неосознанно Кира помогала себе второй рукой – она делала движение пальцами, как будто раскрывает бутон или скомкавшийся пакетик с конфетками.

Размазанные и уже подсохшие на пальце внутренности расправлялись. Поврежденные клетки восстанавливали свои стенки, беря все необходимые строительные белки из окружавшей их слюны. А затем все это хозяйство послушно поплыло в сторону своего прежнего хозяина и встало на место. Неровные края прямой кишки нашли друг друга, словно детали мозаики, и тут же срослись. Яичник и трубка яйцевода взгромоздились обратно на подушку из кишечника. Разорванный в клочья нервный узел снова завязался на своем прежнем месте под брюхом. Частички кожи и миллионы мерцающих чешуек устремились к своим местам – на ножках, на крыльях, на ворсинках мягкого тельца.

И вот на краю рассохшейся деревянной рамки живая и здоровая бабочка. Копошится в вязких слюнях. Кира сделала движение свободной рукой, как будто разглаживает что-то или втирает в поверхность замазку. Жидкость повиновалась, отхлынула от насекомого и начала быстро впитываться в сухое мертвое дерево, проскальзывая между жесткими молекулами старой краски.

Моль недоверчиво постояла на месте. Встряхнулась. Расправила крылья и полетела по добру по здорову в сторону открытого окна.

Ошарашенная кошка смотрела ей вслед.

«Охрененть. Это я сделала?»

Микроскопическое ее видение отступило также легко и внезапно, как и возникло. Зато оставило после себя нешуточную усталость. Кира чувствовала себя так, словно пробежала десятикилометровый кросс с нагрузкой.

«Да точно. Это я. Я действительно это сделала… Вау!!! – бежали в ее голове возбужденные мысли. – Это уже не просто быстрое заживление… Со мной что-то произошло. Это он со мной что-то сделал… Ай да скеле-е-ет.»

Подволакивая дрожащие ноги, она дошла до ванной на этаже, умылась и жадно нахлебалась воды из-под крана. Стало лучше, но жажда все равно не прошла. Внимательно осмотрела себя в зеркало. Посмотрела на испачканный да еще и обслюнявленный палец. Вымыла руки с мылом до скрипа несколько раз и вернулась обратно в комнату. У своей двери она заметила дежурящим некое существо с редкими иссиня-черными перьями на голове и огромными темными глазами. Их не познакомили, но при взгляде в эти глаза по ее коже пробежал неприятный холодок, и она подумала, что верно это тоже один из Судей.

Засыпая, кошка твердо решила назавтра разузнать о древнем скелете все, что только удасться.

*            *      *

Утром она с радостью обнаружила на кухне Луну. Заметно охромевшую, но живую и в остальном совершенно здоровую. Ангелы КС знают свое дело. Старушка обняла ее как родную, и, не прекращая что-то радостно щебетать про избавление и благодарности, немедленно напичкала пампушками с творогом. Фауста нигде не было видно, и Кира отправилась на ковер к начальству одна. К девяти часам действительно был готов не только вестибюль, но и весь замок. Кошка с восхищением прикасалась к стенам, лакированному дереву бюро, тяжелым бархатным занавескам – все здесь было в точности так, как вчера утром. Только что, пожалуй, без пыли.

«Вчера утром… Всего только сутки прошли, а как много всего случилось» – немного горько подумала девушка. Больше всего ее беспокоило то, что Фауст нажаловался Волфтейну на нее. Звучит по-детски, но как еще скажешь?

Вероника и Марк уже были тут и о чем-то оживленно беседовали.

– Вероника, доброе утро. Это невероятно! Вы все восстановили? И книги?

– Все, что были прочитаны, хоть одним из нас, да, – гордо ответило привидение.

– Как Вы все это помните? – не уставала восхищаться кошка.

– Моя дорогая… Вы все не можете взять в толк, что все это вокруг – это не книги. И не вещи. Да теперь уже даже и не люди! Это и есть память! И теперь к тому же официально!

– В каком смысле?