Звёздный час профессора Минорки

— По моему мнению… — начал было Фёдор, но его мнение также никого не интересовало.

Филе Сома зычным голосом объявил построение, а Мясной Соус, не теряя времени, вскочил на бочку.

— Мясники! Рыбники! — возопил он, выпятив грудь, чтоб каждому был виден его Орден Крестцовой Кости. — Сегодня для нас великий день! А если вы спросите почему… — он сделал выжидательную паузу, однако никто и не подумал поинтересоваться, так что главарь продолжил: — Я отвечу. Я, облечённый вашим доверием верховный предводитель, принял архиважное решение. Если враг не пойдёт на уступки, мы вынуждены будем применить наше сверхоружие — костемёт. Вы наверняка спросите, что это такое… — Последовала очередная пауза, однако опять-таки никто не вылез с вопросом. — Я не стану от вас скрывать. Костемёт — оружие поистине чудодейственное: электрифицированное, магнетизированное, гальванизированное. Это электрический скат, ясно вам? Одно нажатие кнопки, и он исторгает из себя все косточки, которые залпом устремляются в сторону неприятеля. Стоит торговкам сделать глоток воздуха, и косточки встают им поперёк горла — спасу нет. Если понадобится, завалим рыбными косточками весь рынок. Словом, костемёт — залог нашей победы!

— Ура! Ур-ра! Ур-ра-а! — разразилась ликующими воплями толпа. Нашлись, правда, сомневающиеся — это можно было понять по недоверчиво-тревожному выражению физиономий, однако капитулянты предпочли помалкивать.

— Мы им покажем, почём фунт лиха! Ишь, раскатали губы на наш кран! Теперь им самим — кранты!

— Ура! Ур-ра! Ур-ра-а!

— Трудно представить себе масштаб коварства и жестокости противостоящего нам врага. Поэтому даю слово нашим товарищам по борьбе, которые проявили неслыханную смелость, сбежав из застенков базарных торговок! — Он сделал приглашающий жест в сторону тётушки и курицы.

Бравые солдаты рыбно-мясного фронта выжидательно уставились на них. Тётушка Тереза растерянно переминалась с ноги на ногу.

— Благодарю за оказанное доверие, — наконец начала она, — однако профессор Минорка владеет словом куда лучше меня.

— Нет-нет, почтеннейшая тётушка Тереза, не хочу отбивать у вас хлеб, — учтиво расшаркался профессор.

— Полно скромничать, дорогой Фёдор! Уж до чего вы хорошо говорите — прямо заслушаешься! — С этими словами она водрузила профессора Минорку на бочку.

При одной мысли о том, что именно ему предстоит подстрекать к бесчинствам эту и без того оголтелую ораву мясников, все перья Минорки встопорщились дыбом.

— Храбрые мясники и рыбники, славные бойцы-герои! Как верно заметил предыдущий оратор, мы и впрямь едва не откинули копыта, то бишь едва не попали в ощип в лагере злобных торговок! Плакали бы тогда наши лиловые шляпы!

Слова его сопровождались сочувственным рокотом толпы.

— И всё же… я не стану призывать вас к разжиганию вражды. Должен заявить, что я принадлежу к числу сторонников мира.

Рокот усилился, переходя в возмущённый рык.

— Курица мира, что ли?! — послышался чей-то язвительный оклик, встреченный взрывом недоброго хохота.

— Не нахожу в вашем остроумии ничего смешного! — рассердился Фёдор Минорка. — Мы, куры мира, в такой же степени являемся символом мирных устремлений планеты, как и наши небезызвестные родственники голуби. А посему призываю вас положить конец распрям, или — следуя вашему выражению — кранты вековым раздорам из-за крана. Пора замиряться!

— Долой с трибуны! Пшёл вон! — загалдели мясники и угрожающе придвинулись к бочке.

— Не за тем тебе позволили клюв разевать! — взъярился Мясной Соус.

— Неслыханная дерзость! — угрожал саблей Филе Сома. — Всякие мальки нас учить будут! Тут даже рыбья кровь вскипит в жилах!

Фёдор Минорка распростёр крылья и героическим жестом взмахнул ими.

— Я, профессор Фёдор Минорка, был и остаюсь курицей мира! — воскликнул он. — Всегда был верен своим принципам и…

— Был, да сплыл! — перебил его подручный главаря, целясь в курицу своей обоюдоострой рыбой-саблей. — Мигом изрублю тебя на куриное рагу! — Он рванулся к трибуне. Первые ряды сомкнулись вокруг бочки плотным кольцом.

Тётушка Тереза загородила собой профессора.

— Руки прочь! Курица — моя, не сметь к ней прикасаться!

— Сама пошла прочь! — грозно надвинулся на тётушку Филе Сома. — Твой лиловый гриб солнце застит, ничего вокруг не видно!

Тётушка Тереза отогнула поля шляпы и ледяным тоном уточнила:

— Уж не на шляпу ли мою вы намекаете?

И тут рыбный главарь совершил роковую ошибку, едва не стоившую ему жизни.

— Не на опорки же, которыми и последний босяк погнушается! — слова его прямо-таки источали яд.

— Стало быть, вам не нравится моя шляпа, — сделала тётушка, по сути, правильный вывод.

— Воронье гнездо, а не шляпа! — не унимался Филе Сома, не ведая, что творит.

Больше ему не удалось произнести ни слова. Одной рукой ухватив обидчика за шею, другой тётушка Тереза принялась колотить его башкой о булыжную мостовую. Удары сыпались один за другим, сноровисто и точно, как заколачивают большущий гвоздь. Ошеломлённые свидетели молча наблюдали за этой жуткой сценой, а тётушка Тереза, расплющив безмозглую рыбью башку о булыжники, прошипела: