Звёздный час профессора Минорки

— Нечего было проезжаться насчёт моей шляпы! — с этими словами она сгребла Фёдора Минорку в охапку и была такова.

Пленники успели отбежать довольно далеко, когда бандиты, отлепив своего рыбного главаря от мостовой, пустились вдогонку.

— Куда бы податься? — обратилась тётушка за советом к курице.

Фёдор взвесил предполагаемые преимущества и недостатки обоих лагерей. Преимуществ нигде не увидел, а посему, по трезвом размышлении, посоветовал следующее:

— Ни вперёд, ни назад.

— Так куда же?

— В сторону! — решительно изрёк Фёдор. — Надо отыскать картофельную корзину. Что ни говорите, а более надёжного убежища не сыскать.

— Корзину так корзину, — вздохнула тётушка Тереза и припустила бежать, так как голоса преследователей угрожающе приближались.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Картофельная корзина приподнялась, и с одной стороны под неё вползла Дорка с флейтой в зубах, а с другой — тётушка Тереза с Фёдором под мышкой. Обе обнялись. Тётушка на радостях позабыла, что собиралась всыпать непослушной девчонке по первое число: гнев её попросту испарился, стоило ей увидеть перед собой племянницу, которая уже считалась пропавшей. Они молча пытались отдышаться, а снаружи тем временем угрозы преследующих Дорку торговок всё громче смешивались с проклятиями мясников и рыбников в адрес тётушки Терезы и Фёдора.

— Теперь, когда все мы нарадовались всласть, может, и на мою долю достанется хоть капля радости, — произнёс чей-то тихий голосок.

Догадались? Правильно: кроме Эмилии, больше некому.

— Как себя чувствуете? — тепло откликнулась тётушка.

— Вы опять уселись на меня, тётушка Тереза. Буду весьма обязана, если изволите на секундочку приподняться.

Тётушка тотчас исполнила её просьбу, после чего все трое с жалостью уставились на основательно помятую фею, расправлявшую крылышки.

Шум снаружи всё нарастал. Два передовых отряда врагов сшиблись на поле брани и самозабвенно лупили друг дружку.

— Кошмар и ужас! — дёрнулась Эмилия. — С ума сойти, нервы не выдерживают.

— Тебе бы пережить хоть половину того, что мне досталось, — одёрнула её Дорка.

— Или тех злоключений, что мы натерпелись, — добавила тётушка Тереза. — Не так ли?

— Вот именно, — скупо обронил профессор Минорка.

— Кто из нас что пережил — это личное дело каждого, — отрезала фея. — Я, например, всё это время просидела под корзиной, трясясь от страха. Тоже, я вам скажу, не мечта для девушки. И положение моё с каждой минутой всё ухудшается.

— С чего бы это?

— Ах, с чего?! Может, кто-нибудь из вас отыскал волшебную метёлку Великой Кудесницы?

— Я — нет, — сокрушённо мотнула головой Дорка.

— Мы тоже не нашли, — призналась тётушка Тереза.

— Вообще искал ли её хоть кто-нибудь из вас по-настоящему?

— Конечно! — хором откликнулись все трое.

— Конечно же, нет! Дорка по-настоящему искала свою флейту, а тётушка Тереза и профессор Минорка старались отыскать Дорку. Волшебная метёлка нужна вам была, как рыбке зонтик. А между тем, будь у нас метёлка, и ничего не стоило бы отыскать любую флейту и чью хочешь племянницу.

— Мы сделали всё от нас зависящее, — пыталась оправдаться тётушка. — Выспрашивали-выведывали у всех и каждого. Это и вовлекло нас в беду.

— Я даже произнёс речь в защиту мира, — поддержал тётушку Фёдор. — Чего другого, а уж старания и благих намерений нам не занимать.

— Ох уж эти благие намерения! — пренебрежительно отмахнулась фея.

— И я тоже выведала и песню с торговцами разучила, — похвасталась Дорка. — С одними — первую партию, с другими — вторую. И благих намерений у меня тоже хватало.

— Помните, куда ведут благие намерения? — сморщила носик фея.

— Вы не совсем правы, дорогая Эмилия, — вступил с ней в спор профессор Минорка. — То, что совершил ребёнок, нельзя списать всего лишь за счёт благих намерений. Ведь она приобщила воюющие стороны к искусству.

— Я научила их боевому маршу.

— Вот видите, — унылым тоном заметила Эмилия.

— Это не имеет значения, — отстаивал свою позицию Минорка. — Суть в том, что девочка обучала их музыке. А музыка и есть искусство. Что же касается двух партий, то это означает серьёзный подход к искусству. Пойдём дальше. Искусство как таковое всегда оказывало умиротворяющее воздействие…

— Это имеет отношение к вашей научной деятельности, дорогой Фёдор? — тётушка Тереза подавила зевок. — Если я не ошиблась в своём предположении, то соблаговолите приберечь своё красноречие для наших недругов.

— Власть искусства — истина общеизвестная и неоспоримая! Вот увидите, примирение произойдёт именно благодаря песне, которой научил противников ребёнок. Сражающиеся выстроятся на поле брани друг против дружки и запоют вместе, сливаясь в гармоническом звучании. Подпадут под неодолимую власть искусства, и двуединым партиям даже в голову не придёт колошматить и убивать друг друга, — проникновенно вешал профессор Минорка, захватывая слушателей своим энтузиазмом.

— Так и должно быть! — ликовала девочка. — Голосовые партии не смогут уничтожить друг друга, ведь они должны петь в унисон.