100 великих криминальных драм XIX века

19 марта 1850 года Кипп предъявил суду и присяжным фрагмент челюсти, найденный в печи, и вложил в челюсть свой гипсовый слепок. Они полностью совпали, и стало очевидно – Паркмен найден, пусть даже в таком виде. Суд посетили 60 тысяч человек, а журналисты приезжали из Парижа, Берлина и Лондона. Экспертом обвинения был декан Гарвардского медицинского колледжа Оливер Уэнделл Холмс-старший, которому удалось доказать, что тело было расчленено явно со знанием анатомии. Литтлфилд и его жена Кэролайн тоже дали показания, и они убедили всех. Уэбстера осудили к смерти. Позднее он сознался и пытался выдать убийство за самооборону, но суд не стал менять решения. 30 августа 1850 года доктора повесили в тюрьме на Леверетт-стрит в Бостоне. После этого вдова Паркмена учредила фонд помощи вдове Уэбстера и его дочери.

Несмотря на все сомнения и терзания бостонцев, это громкое дело вошло в историю как момент зарождения судебной стоматологии. Это было первое применение в США стоматологических доказательств.

Кстати, когда Чарльз Диккенс впервые посетил Бостон в 1867 году, он сразу попросил отвести его в ту комнату, где был убит Паркмен. Именно тогда зародился сюжет его последнего романа «Тайна Эдвина Друда» (1870), в котором тело главного героя уничтожают в негашеной извести.

Писатель и француженка

Имя русского писателя Александра Васильевича Сухово-Кобылина всегда казалось обочинным, скрытым, несмотря на то что талант этого автора никогда не подвергался сомнению, а его произведения, принадлежавшие к русской классике самого высокого образца, привлекали внимание театральных режиссеров. Сухово-Кобылина ставили великий Г.А. Товстоногов в ленинградском Большом драматическом театре, а также – Театр Ленсовета, Малый театр, Театр Ермоловой и Театр Et Cetera в Москве, театры Киева и Красноярска.

А.В. Сухово-Кобылин

Основной темой писателя стал продолжающийся сюжет о бюрократии и взяточничестве в царской России, причем в угоду цензуре автор назвал трилогию «Картины прошлого», чтобы создавалось впечатление, что действие происходило еще до реформы 1861 года. На самом деле Сухово-Кобылин в достаточно мрачных красках изобразил Россию всех времен – с ее бессердечными и жадными чиновниками, вымогающими взятки; ловкими проходимцами, склонными к самозванству; несчастными честными идеалистами, оболганными и доведенными до смерти. История о том, как свора мздоимцев оговорила и разорила семью прекраснодушных Муромских, отчасти перекликается с цитатой из Ф.М. Достоевского («Село Степанчиково и его обитатели»): «Не было бы Егор Кузмичей – не было бы и Фома Фомичей». То есть на каждого такого ангелоподобного и далекого от жизненных реалий Муромского найдется какой-нибудь злодей Варравин (явная аллюзия с бандитом Вар-Раваном из истории казни Христовой и неправедного суда Пилата). А Варравина в свою очередь будут окружать сотни прохвостов, вроде мелкого пакостника Тарелкина – этакого Хлестакова, но уже далеко не безобидного. Даже само название последней части трилогии – «Смерть Тарелкина» – это обман не только по сюжету (Тарелкин выдает себя за умершего), но и по жизни, потому что Тарелкины бессмертны.

В пьесе фигурирует взятка в 30 тысяч рублей (огромные деньги по тем временам). Исследователи считают, что эта сумма, которую Варравин вымогает у Муромского, на самом деле фигурировала в процессе самого Сухово-Кобылина.

На постановку Товстоногова «Смерть Тарелкина» в Ленинград съезжались из других городов еще и потому, что это был превосходный образец театрального скетча, гротеска, буффонады. И все это оказалось заложено еще до блистательного Товстоногова самим Сухово-Кобылиным, сумевшим сатирически показать людоедские законы криминализированного общества. Такое знание криминальной паутины можно получить, только запутавшись в ней самому. Это случилось и с Достоевским, побывавшим на каторге и писавшим детективные сюжеты. Это случилось и с Сухово-Кобылиным.

Суть «дела Сухово-Кобылина» заключалась в том, что в ноябре 1850 году была убита некая Луиза Симон-Дюманш, любовница писателя, а его самого обвинили в убийстве. Дальше на протяжении семи лет Сухово-Кобылин претерпевал все то же, что и его герой Муромский: он оказался облеплен вымогателями-вурдалаками, требовавшими от него взятки. Однако сами попытки откупиться всегда приводят к еще большим подозрениям: зачем честному человеку кому-то платить? Так случилось и с писателем, на котором до конца жизни висело подозрение, и так случилось с вымышленным персонажем Муромским, поплатившимся жизнью за попытку спасти репутацию семьи.

Поскольку остро критические пьесы драматурга были запрещены к постановке вплоть до начала 1880-х годов, в советское время он стал восприниматься как жертва царизма и невинно обвиненный человек. Была даже доказана его непричастность к убийству, а судебные документы тщательно изучены. А червячок сомнения все равно оставался. Вот поэтому и оказался писатель-классик Сухово-Кобылин где-то в тени русской литературы.

Дело