100 великих загадочных смертей

31 августа Богров сообщил, что ночью к нему на квартиру приехал Николай Яковлевич, и попросил по телефону у начальника охранного отделения пригласительный билет на праздник, устраиваемый в саду Купеческого собрания городским самоуправлением в честь императора. Кулябко отправил билет с посыльным, рассчитывая, что Богров сможет опознать террористов. В саду Богров с браунингом в кармане, по его собственным показаниям, в какой-то момент оказался в двух шагах от Николая II, но стрелять не стал, так как избрал своей целью Столыпина. Однако приблизиться к премьеру на близкое расстояние не удалось. Издали же стрелять из браунинга, имевшего небольшую дальность прицельного выстрела, было бессмысленно. Правда, в Купеческом саду террорист имел реальные шансы скрыться после покушения, например, спрыгнув с обрыва к реке и используя темноту. Однако, похоже, собственное спасение отнюдь не было главным для Богрова. Выйдя из сада, он пришел в охранное отделение, известив Кулябко, что в его, Богрова, квартире ночует приехавший из Кременчуга Николай Яковлевич, у которого имеются два браунинга, и что с ним прибыла девица Нина Александровна, у которой, возможно, есть бомба. Николай Яковлевич потребовал, чтобы Богров во время торжества в Купеческом саду собрал приметы Столыпина и Кассо и сведения об их охране. Вернувшись из Купеческого сада, Богров сообщил Николаю Яковлевичу, будто не успел выполнить поручение из-за толпы и темноты. Ему было приказано сделать это на следующий день в театре. Богров попросил выдать ему билет на спектакль и пояснил, что, как его предупредил Николай Яковлевич, в театре могут находиться единомышленники террористов. В 6 часов утра 1 сентября Кулябко передал сообщение Богрова киевскому генерал-губернатору Ф.Ф. Трепову, а в 7 часов – Спиридовичу. Трепов, уезжая на маневры, передал Кулябко письмо Столыпину с просьбой не выходить из дома, приказав приложить к нему последний рапорт Богрова. Кулябко письмо передал, но рапорта не приложил. В 10 часов он явился для доклада Курлову в гостиницу «Европейская». Товарищу министра начальник охранного отделения сказал, что «решение вопроса о допущении сотрудника на спектакль стоит в зависимости от дальнейшего образа действий террористов». Курлов счел главным в тот момент выследить Нину Александровну, когда она придет к Богрову домой. Однако в 11 часов агент явился в «Европейскую» и заявил Кулябко и Веригину, что Нина Александровна отложила свидание с ним. Теперь они должны были встретиться в 8 вечера уже на углу Бибиковского бульвара и Владимирской.

Богров утверждал, что его могут вовлечь в теракт. Собеседники испугались и заявили, что ни в чем таком Богров не должен участвовать. Тогда он начал настаивать, что для «изоляции» его от террористов ему надо быть в театре, причем, показав билет Николая Яковлевича, он сможет играть роль разведчика в отношении Кассо и Столыпина. Богров уверил своих слушателей, что скажет, будто билет получил при содействии кафешантанной певицы Регины, имеющей высоких покровителей, и билет ему был выдан. Тогда Богров стал доказывать, что ввиду возможного контроля за его действиями со стороны террористов, ему нужно такое место, чтобы быть у них на виду. Ему возразили, что в первых рядах дать билет нельзя, так как там будут сидеть генералы и министры, а Кулябко предложил одно из кресел в дальних рядах партера.

Опасаясь, что после свидания на Бибиковском бульваре террористы сразу же приступят к активным действиям, Богрову предложили подать филерам знак о таком развитии событий, закурив папиросу, после чего всю группу следовало арестовать. Естественно, Нина Александровна на свидание не пришла. Всех участников заговора выявить не удалось, и от ареста скрывавшегося на квартире Богрова неуловимого Николая Яковлевича отказались. Курлов был уверен, что покушение готовится на императора. Предупредили также Столыпина и Кассо, но те не стали отказываться от посещения смотра потешных на ипподроме и спектакля. Установить плотное наружное наблюдение за домом Богрова Кулябко не рискнул, боясь спугнуть террориста. Между тем писец охранного отделения Сабаев состоял в интимных отношениях с горничной Богрова Батуриной, и 1 сентября несколько раз навестил её, сообщив об этом шефу филеров Демидюку, лично наблюдавшему за домом Богрова. Однако задачи выяснить, есть ли в квартире посторонние, никто писцу не поставил.