100 великих загадочных смертей

Кулябко не только допустил Богрова на спектакль, но и, когда, выполняя распоряжение Курлова, после второго акта отправил агента домой, даже не озаботился правдоподобной версией его преждевременного возвращения. Если бы Николай Яковлевич существовал в действительности, над Богровым нависла бы реальная угроза провала и гибели от рук террориста. Но «великолепная четверка» не заботилась о сохранности жизней не только своих сексотов, но и высокопоставленных гостей киевских торжеств. И в Купеческом саду, и на ипподроме, и в театре было много чинов полиции и жандармерии. Однако они не имели конкретных инструкций, кого именно и как они должны охранять. В результате в момент богровского выстрела и министры, и сам Николай II оказались практически без охраны и являли собой всего лишь удобные мишени для террориста.

Подобное разгильдяйство не было, конечно, следствием злого умысла. Какой-либо ненависти к Столыпину или царю никто из четверки, разумеется, не испытывал и не имел оснований желать их смерти. Мы помним, как был потрясен Кулябко, узнав в террористе Богрова, настолько потрясен, что думал о самоубийстве. А не слишком расположенный к Курлову Гирс вспоминает, как, приехав в лечебницу к раненому Столыпину, товарищ министра, «заметив меня, сказал: “Всю жизнь я был предан П. А., и вот результат”. Он протянул мне руку, и на его глазах заблестели слезы». Если в словах о всегдашней преданности умирающему шефу и содержалось некоторое поэтическое преувеличение, то слезы Курлова ведь были настоящие.

Подлинная беда Кулябко, Курлова и Веригина заключалась в их малой компетенции в делах непосредственной работы с агентурой и организации охраны. Так, Митрофан Николаевич Веригин был 33-летним бонвиваном, всецело обязанный карьерой Курлову и полицейского ремесла совсем не знавший. Александр Иванович Спиридович был куда опытнее в этом отношении. Он работал в московском охранном отделении под руководством знаменитого С.В. Зубатова, был автором двух книг по истории партий эсеров и социал-демократов, лично разрабатывал планы ряда ликвидации. Однако, как сам Спиридович признавался в цитированном выше письме жене Кулябко, во время киевских торжеств в делах охраны он был оттеснен на задний план Курловым и его подчиненными.

Курлов, похоже, до последних дней жизни верил, что еще за час до покушения Богров не собирался стрелять и пошел на преступления только по настойчивому требованию Николая Яковлевича, подкрепленному угрозами, и что Николай Яковлевич скрылся еще до прихода на квартиру полиции. Правда, Павел Григорьевич так и не смог ответить себе самому на вопрос, чем же так можно было напугать агента, что он без колебаний пошел практически на верную смерть, выстрелив в Столыпина в упор в ярко освещенном и наполненном публикой театре во время антракта, без всяких шансов спастись. Если бы Богров пошел на убийство премьера в результате шантажа, он скорее попытался бы осуществить требуемое в темноте, во время действия, где было больше шансов уйти. В этом случае его должен был интересовать сам выстрел, а не его результат. Однако убийца действовал довольно расчетливо и хладнокровно, заботясь, чтобы пули поразили именно Столыпина.

Рудольф Дизель

Рудольф Дизель (1858–1913) – выдающийся немецкий инженер и изобретатель, создавший в 1897 году первый дизельный двигатель, названный в его честь, – умер загадочной смертью. Первый работающий двигатель был создан им на Аугсбургском машиностроительном заводе (M.A.N.) в 1897 году. Он сразу же нашёл применение, был оценён во многих странах. Но у себя на родине инженер не нашёл признания, что переживал очень тяжело.

Бюст Рудольфа Дизеля

1 января 1898 года Дизель открыл собственный завод по производству дизельных двигателей. Осенью 1900 года в Лондоне он зарегистрировал соответствующую компанию. Первый корабль с дизельным двигателем построен в 1903 году. В 1908 году построены первый дизельный двигатель малых размеров, первый грузовой автомобиль и первый локомотив на дизельном двигателе. Дизель много заработал на патентах. Его состояние возросло до 6 млн марок.

Скандал разразился, когда первые дизели, доставленные заказчикам, оказались не в состоянии работать. Выплаты Дизелю были приостановлены, а его собственная «Аугсбургер дизельмоторен фабрик» мгновенно обанкротилась.

Процессы по поводу патентных споров подорвали здоровье Дизеля. Он лечился от нервного истощения в санатории Нойвиттельсбах под Мюнхеном. Его финансовые дела к концу жизни пришли в расстройство. У замечательного изобретателя, как это часто бывает, не оказалось таланта бизнесмена. Финансовый кризис 1913 года поставил компанию Дизеля на грань банкротства.