125 rus

насколько хватало моего взгляда даже после того, как я покинул ставшее за столько часов

почти родным воздушное судно. «Наверное, это и есть Сихотэ-Алинь», - преисполнился я

энтузиазмом и продолжил всматриваться в сизые сопки, почему то напомнившие мне о

Волшебной Стране Гудвина и Изумрудном Городе. Да, сопки – это что-то среднее между

горами и холмами. Выше холмов, но ниже и более пологие, нежели горы. Слово «сопки» -

это нечто вроде пароля для дальневосточной диаспоры на западе.

Получив багаж, я вышел на площадь рядом с аэровокзалом и решил поинтересоваться у

окружающих, как бы мне попасть в этот самый Артем. На парковке множество таксистов

2 Гражданская авиация Приморья. Из века в век. Юбилейное издание.

выразило свое желание доставить меня хоть на край света за соответствующую плату,

однако, их волна тут же отхлынула от моих жестов, означающих: «Артем, что для вас

близко и невыгодно». Но нашелся мужчина, понявший мои манипуляции с картой и

пальцами. Для начала полноценного общения он посоветовал мне сесть на автобус номер

семь («семерка, ну, или топорик»), однако, у меня вовсе не было желания изучать

местный колорит в общественном транспорте, так как, по моему уразумению, атмосфера

во всех автобусах, троллейбусах и вагонах метро везде примерно одинакова и

дружелюбной ее уж точно не назовешь.

Сев в машину Андрея (вот и первое знакомство на новом месте), я написал в блокноте:

«Хотелось бы осмотреть город и послушать ваш рассказ о нем!», показал ему и он,

немного помедлив, кивнул. Мы были в городе уже буквально через пять минут. До этого

ехали по проселочному шоссе, вдоль которого тянулись бескрайние поля, а за полями,

справа – все та же цепь голубых сопок.

Это напомнило мне обложку одного музыкального альбома, виденного раньше. Там

девушка стоит на пустой грунтовой дороге, по бокам которой – лишь поля и телеграфные

столбы. Название пластинки переводилось как-то наподобие «прогулка Скарлетт».

Насколько я понял, Артем был задуман как город на равнинной территории, что

обеспечивало пригодные условия для строительства аэропорта, в частности, взлетно-

посадочной полосы. До моря отсюда было километров двадцать – по здешним меркам это

далеко, учитывая, что в том же Владивостоке море окружает город со всех сторон, кроме

северной.

Мой новоиспеченный гид поинтересовался, впервые ли я здесь. Я кивнул.

Сговорившись об оплате, мы объехали за полчаса весь Артем, и в течение этой экскурсии

я увидел памятник шахтовому проходческому комбайну и памятник самолету Як-38. Да, и

еще кинотеатр «Шахтер» (как оказалось, первый широкоэкранный в крае). С любой точки

можно было увидеть единственную внушительную в городе сопку – ее высота составляла

примерно двести метров, а на вершине были установлены локаторы. Подавляющее

большинство жилых массивов составляли пятиэтажки – под землей недалеко от города

находились шахты, поэтому пять этажей были максимально допустимым стандартом для

дома. Я наскоро попытался сделать первые заметки для будущего путевого очерка, вновь

достав из кармана пиджака блокнот и ручку и начеркав заглавными буквами основные

достопримечательности: «ПАМЯТНИК ШАХТОВОМУ КОМБАЙНУ, ПАМЯТНИК

САМОЛЕТУ ЯК-38».

Андрей же, увидев мою дорожную писанину, удивленно поднял брови: «Это не

комбайну памятник, а труду шахтеров. Комбайн – это ведь всего лишь символ. Равно как

и самолет». Так я, неожиданно пристыженный, и вспомнил тысячи самолетов и

самолетиков (маленьких, но ох каких опасных!), стоящих на бетонных постаментах по

бокам дорог, на въезде в Домодедово, где угодно еще. Не забывай ничего, что было до

тебя – таково их грозно-острое послание. Предметы, видите ли, тоже могут говорить

(открываем очередную истину!). Предметы тоже могут говорить, и говорят тяжело,

железобетонно, со скрипом и скрежетом, подчеркивая каждым вздохом то, насколько им

неуютно стоять без движения на этой выставке имени себя. Як-38 день за днем

выжидающе смотрит в небо и продолжает стоять на земле, занимая почетный пост

центрального памятника в Парке авиаторов.

Я стоял около автовокзала. За ним начинались ряды частных домов, постепенно

переходящие в небольшие деревеньки с милыми названиями «Кролевцы» и те же

«Кневичи» (я уже начал разбираться в артемовской топографии). На небе ни облачка,

грелка-солнце набирала обороты. Я думал о том, как Андрей, высадив меня «подытожил»

цель моего путешествия. Он сказал: «жажда новых впечатлений, смена обстановки».

Желал ли я новых впечатлений? Да, конечно, если бы они хоть на миг заглушили и

застелили собой ту бессобытийную и убогую пустоту, от которой я бежал на другой конец

света. О Приморье, будь моей живой водой, стань тем целебным снадобьем, что

излечивает все недуги. Помнится мне, была итальянская сказка и называлась она