125 rus

не менее, я пишу дневник, а бумага всё стерпит, скажу, что не собираюсь ничего

предпринимать, так как позвонить в аэропорт и поделиться своими неприятностями

человек немой физически не может, а вновь ехать в Артем и в аэропорт у меня попросту

не было желания.

К тому же, порывшись в чужих вещах как следует, я выудил на свет божий

новехонькую зубную щетку и приличную чистую расческу. Эти вещи мне вполне могут

пригодиться уже в самое ближайшее время. А одежду приобрету себе новую, благо

гостиница моя располагается в центре города, а магазинов тут пруд пруди.

И еще кое-что интересное нашел я в чемодане-близнеце. Диктофон с чужими записями.

Насколько я могу судить, это разговоры пациентки (приятный голос, интересная дикция,

но иногда будто жует слова) с врачом-психотерапевтом. Из ответов девушки, которые

напоминают просто поток сознания, можно сделать вывод, что врач использует гипноз в

качестве одного из методов лечения. Я пишу личный дневник, а бумага всё стерпит,

поэтому такой наглец, как ваш покорный слуга, собирается с нескрываемым

любопытством прослушать все сеансы и переписать их в свой блокнот. Нужно заметить,

что некоторые записи из тех, что я успел прослушать, представляют собой большую

ценность для моих скромных путевых очерков. Пожалуй, я прямо сейчас это и

проиллюстрирую.

« - Что значит Владивосток для вас? Почему вы говорите о нем как о единственной

родной стихии?

- Нет ничего, никогда ничего и не было, never no. О черт, это выносит мне мозг! Боже

мой, почему же слова получаются такими плоскими? В них нет жизни, в них нет ни

миллилитра воды, везде, где есть вода, там жизнь. Моя стихия. Это было, когда мы с

Лёхой сидели, болтали, он спросил, какой сон был у меня самым эротическим, я

ответила, тот сон, где мы с одним моим другом топили друг друга в озере, по берегам

которого росли желтые цветы, один из нас то и дело оказывался под водой.

Черт возьми, еще был случай, когда вечерело, родители уходили в гости, я ревела

океанами, когда во Владивостоке наступал вечер. А еще был случай, я сидела за одной

партой с парнем, который, да. Я сидела с ним и рисовала в тетради картинки, я

нарисовала саму себя без лица, за моей спиной была несокрушимая армия рыб, к моим

ботинкам пристали водоросли. Вот какой я рисовала себя в шестнадцать лет и тот

парень, он звал меня волшебницей морей.

А еще был случай, мой брат, святые хрены, это выносит мне мозг, дайте мне силы

написать об этом повесть. Мой брат в желтой рубашке, с волосами меня и моего отца,

мне встретился во сне на площади города моей родины, там шахты, вскинул руку и

сказал: «вот это встреча!». О да, о черт, мой брат живет под морем, он всегда жил

где-то под горьким морем, в Подморье.

Мы с Лёхой полетели в Подморье, и его мобильник тоже упал под море рыбам на

потеху. Я никогда не боялась утонуть. Выбирала синее, голубое, изумрудное, зеленое, всё

для ублажения повелителей глубин, стражей терпких морей… Еще по течению памяти: