1917–1920. Огненные годы Русского Севера

Генерал, боящийся фронта, он не любил талантливых военачальников и с помощью интриг старался от них избавиться. Высказывая в беседах с Марушевским и в приказах по армии свое к нему расположение и благодарность, Миллер за его спиной отзывался о нем критически. В разговоре с Добровольским Миллер заявил, что генерал Марушевский, «несомненно, утрировал в его глазах свою чрезмерную преобремененность делами»[294]. Айронсайд писал: «Он не очень ладит со своим ближайшим помощником генералом Марушевским. Миллер говорил мне, что малыш потерял интерес к Архангельску и просит перевести его на другой фронт»

[295]. Он вынудил Марушевского в августе 1919 г. уйти в отставку, но Марушевский так до конца и не понял ведущейся против него интриги. 23 августа 1919 г. он навсегда покинул Россию. Миллер явился на пристань и поднялся на борт корабля. Марушевский описал сцену прощания: «При расставании, крепко обняв меня, он тихо сказал мне: “Я рад, что хоть Вы останетесь в живых”»[296]

.

Но Марушевский был не единственным. Миллеру не давали спать спокойно любые талантливые военачальники, популярные в войсках, которые могли с бо́льшим правом претендовать на роль вождя Русского Севера. Особенно его раздражал генерал-майор князь А. А. Мурузи, самый талантливый полководец на Севере, командующий одним из центральных направлений, хорошо относившийся к Миллеру. Миллер отправил его в отставку из-за выступления в суде в защиту своего адъютанта капитана Лерхе, устроившего во время отпуска с фронта пьяный скандал в Архангельске.

Таким был человек, вызванный Чайковским в Архангельск для того, чтобы сделать его ключевой фигурой в правительстве СО. Чайковский с ним никогда не встречался и пригласил его по рекомендации Терещенко, на которого Миллер произвел очень хорошее впечатление. Чайковский надеялся, что Миллер даже лучше его самого благодаря генеральскому званию, сможет осуществить намеченный им курс государственной власти. Чайковский пришел к выводу, что во время Гражданской войны возможна только одна власть – военная, а политическое руководство «должно быть направлено к обслуживанию главного командования в его оперативных действиях; и в то же время оно должно сохранить за собой самостоятельность в глазах населения, являясь для него защитником его прав и свобод и посредником между ним и военным командованием»[297].

Теоретически все прекрасно. Но на практике организация власти СО столкнулась с огромным количеством проблем, которые привели ее к краху, одной из причин которого была непрекращающаяся борьба между демократическими силами и правой офицерской реакцией. Свою роль сыграл крайне неудачный выбор нового главного действующего лица – Миллера. Чайковский понимал, что царский генерал, наделенный колоссальными полномочиями, возглавляющий правительство, большинство членов которого являются правыми кадетами, может пойти совсем не по тому пути, который он намечал, и попытается установить диктатуру. Так и произошло, Миллер потребовал на заседании ВПСО 17 марта вынести постановление, что права генерал-губернатора распространяются не только на военных, но и на население области. Предложение было утверждено. Но Чайковский принял ряд мер для ограничения власти Миллера. В. И. Голдин писал: «…Чайковский принял единоличное решение о назначении губернского правительственного комиссара Архангельской губернии, своего товарища по партии народных социалистов В. И. Игнатьева временно управляющим отделом внутренних дел, членом правительства с возложением на него обязанностей управления отдела внутренних дел. Это назначение призвано было ограничить влияние генерала Миллера на внутренние дела и политику Северной области»[298]

. А для ограничения влияния Миллера на военные дела командующим русскими войсками в Северной области был оставлен генерал Марушевский. Находясь за границей, Чайковский сохранял пост председателя ВПСО, а для того, чтобы его идеи продолжали осуществляться, правительством должен был руководить его заместитель, левый кадет Зубов, убежденный сторонник третьего пути.

Но эти меры ни к чему не привели. В области усиливались правые круги, фактически глава которых, генерал Миллер, говоря о любви к демократии, непрерывно укреплял свою власть. На этом фоне курс Чайковского был нереален. А после признания ВПСО А. В. Колчака Верховным правителем России и приказа Колчака в начале июля 1919 г. о назначении Миллера главнокомандующим всеми морскими и сухопутными силами на Северном фронте, т. е. фактическим его наместником на Севере, он стал диктатором Северной области на законном основании. Крайне неудачным шагом Чайковского было назначение Игнатьева.