1917–1920. Огненные годы Русского Севера

Ряд представителей левой общественности считали, что в своих требованиях ЗГС зашло слишком далеко. Управляющий делами правительства правый меньшевик К. Г. Маймистов писал Чайковскому о ЗГС: «Мудрости великой мы от них не слышали. Вопрос они поставили резко (амнистия, законно-совещательный орган и т. д.), одним словом, центр захотели перенести на себя. Ставя так вопрос, они вместе с тем никакой реальной помощи правительству не оказали, кроме разговоров»[325]

.

Созданное правительство в новом составе просуществовало недолго, из-за отказа объявить широкую амнистию, а вместо нее предоставлять индивидуальное помилование, из его состава вышли Скоморохов и Едовин. ЗГС также резко отреагировало. Несмотря на решение не расходиться, оно разошлось под давлением умеренного крыла, оставив только сформированные комиссии. Соколов писал об отношении эсеров Архангельска к правительству: «Для нас ясно, что говорить об искреннем соглашении с генералом Миллером не приходится. У нас военная диктатура и военный диктатор, который готов допустить совещательный орган при своей персоне, но не больше. При таких условиях, которые мы считаем губительными, оставаться в Правительстве мы не можем. Пропадает и подлинный “единый фронт”. Но мы не хотим мешать генералу Миллеру защищать Область и будем ему помогать там, где можем, во всяком случае, всякую оппозицию против него будем сдерживать»[326]

.

Миллер в целом расценивал деятельность совещания положительно, но понимал, что положение очень трудное. 19 августа 1919 г. он отправил поразительную телеграмму Чайковскому: «Ваш приезд в Архангельск в настоящее время очень желателен. Он бы способствовал укреплению доверия населения к власти»[327]. Из этой телеграммы лучше всего видно и отчаянное положение Северной области, и то, что настоящим вождем Русского Севера являлся Чайковский. Его возвращение помогло бы сплотить армию с широкими слоями населения и, возможно, избежать катастрофы в феврале 1920 г. Большевики в конце концов завоевали бы Север, но это произошло бы значительно позже. Но сослагательного наклонения история не знает. К сожалению, Чайковский считал более важным для судьбы России свое участие в работе русского политического совещания, а затем в правительстве Деникина, а не возвращение на далекую северную окраину.

ЗГС решило отправить делегацию в Лондон для обращения к правительству и народу Великобритании с просьбой не выводить войска с Русского Севера. Послание, переданное делегацией, больше напоминает мольбу о помощи: «В момент первой вооруженной борьбы пришли Ваши войска со словами одобрения, с обещанием братской помощи. Мы поверили Вам, мы приняли без оговорок восстановление здесь фронта против Германии и ее союзников большевиков <…> мы верили, что начатое дело будет доведено до конца. <…> Наша верность и миллионы жизней, отданных Россией, были тому порукой. При помощи Вашей преодолели пространство много больше Вашей страны <…>. Мы отдали большую половину здоровых своих сынов в жертву Вашей победы над Германией <…>. Мы ошиблись, Вы уводите те несколько тысяч войск, наполовину Ваших добровольцев, что пришли к нам на помощь <…>. Мы, представители демократии, обращаемся к Вам с просьбой подумать о том ударе, который наносится нашей Родине Вашим поступком. <…> Ради святости человеческой жизни Вы должны оставить здесь свои силы, дабы в последний страшный час наших испытаний по чувству человечности помочь спастись тем из нас, что останутся в живых…»[328] Эта мольба о помощи начинается со странного утверждения, что, если бы не англичане, жители Севера смирились бы с большевиками и не начинали борьбу. Такие же слова звучали на Волге и в Сибири. И всюду приводили совершенно поразительный по своей антирусской направленности аргумент. Обращаясь к британской общественности со словами о святости человеческой жизни, члены делегации абсолютно не учитывали святость жизни десятков английских офицеров, которые из окопов Первой мировой войны поехали на далекий Русский Север и были зарезаны во сне русскими восставшими солдатами. Британское правительство и общественное мнение были настроены решительно против продолжения интервенции после восстаний в вооруженных силах СО и массовых рабочих забастовок в Британии, требующих ее прекращения.