1917, или Дни отчаяния

– Именно так, государь. Это лучше, чем потом залить кровью страну. Ничто так не отрезвляет возможных предателей, как тело их соратника на виселице. Если вы хотите восстановить порядок, вам придется быть жестоким.

– Хорошо, – говорит Николай Александрович. – Дайте телеграмму генералу Хабалову, министру Протопопову – решительно применить силу к бунтовщикам. Вывести на улицы верные мне части. Средствами не гнушаться. Зачинщиков расстреливать на месте. Направить в Петроград военные части с Северного фронта под командованием генерала Иванова для наведения порядка и законности. Как только части генерала Иванова войдут в город, немедленно вывести из него полки, участвовавшие в столкновениях. Генералу даровать самые широкие полномочия. Практически – любые. Подготовьте текст. Дайте мне прочесть. Я подпишу.

Квартиры лейб-гвардии Волынского полка.

27 февраля 1917 года

Пустой плац, белый от снега. Множество следов – видно, что тут недавно пробежали сотни людей. Посреди плаца два тела – мертвые в офицерской форме. Один из них – штабс-капитан Лашкевич. Под телами примерзшая кровь, на которой уже лежит тонким слоем изморозь.

Кричащие люди, толпы восставших, обнимаются с солдатами, солдат все больше и больше.

Стреляют из окон пулеметы, толпа разбегается, но пулеметные точки подавляют прицельным ружейным огнем, выкатывается пушка, орудует возле нее расчет.

Снаряды рвут фасад дома.

Бегут по лестницам вооруженные люди, врываются в квартиру, где засели пулеметчики. Крики, шум, хлопают выстрелы, кто-то отчаянно визжит, кто-то матерится…

Из окна вниз летят тела – некоторые неподвижны и падают камнем, некоторые еще кричат и машут руками.

Восторженно ревет толпа.

Выскакивает навстречу бунтовщикам кавалерийский разъезд. Залп – и половина казаков летит на землю ранеными или убитыми, падают кони.

Артиллерия бунтовщиков бьет по баррикаде, за которой полицейские – те, кто остался в живых, бегут.

Застава Московского полка. Бунтующие солдаты и рабочие замирают перед ней, но по ним не стреляют. Толпа идет сквозь заставу, и в нее вливаются все новые и новые люди в шинелях и с винтовками – словно ручейки в реку. И эта река заполняет улицы от края до края.

Короткий, но яростный штурм Арсенала. Выносят двери. Щелкают револьверы, люди кричат, врываясь в здание.

Ящики с винтовками и револьверами, которые раздают людям. Много, очень много ящиков с оружием и патронами – их выносят из Арсенала прямо на снег. Теперь над толпой колышутся не только знамена, но и стволы винтовок, штыки.

Толпа стала армией, группы в ней – отрядами.

Вот отряды рассыпаются по городу, вот строят баррикады, вот врываются в правительственные здания, беспощадно убивая полицейских, стоящих на их пути.

Над городом стоит оружейная трескотня. Бухают пушки. Багрово светятся пожары. И валится, валится, валится с низкого серого неба мелкая перхоть сухого снега. Весь воздух наполнен им, уцелевшие фонари едва могут пробить эту завесу.

Горит Литовский замок. Вооруженные люди открывают двери камер, выпуская заключенных. Вот толпа врывается в Кресты.

Восставшие захватывают полицейский участок. Жандармы, не успевшие сбежать, сдаются. Тех, кто сопротивляется, или бьют прикладами или стреляют на месте.

Вооруженные бунтовщики врываются в здание телефонной станции. С визгом бегут от них телефонистки. Девушек не трогают, только улюлюкают им вслед.

Захвачен телеграф. Вооруженные люди занимают здание вокзала.

Город заснежен, но на снегу всюду хлопья пепла. Мерцают пожары. Метет.

Ставка верховного главнокомандования

ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ