450 лет лидерства. Технологический расцвет Голландии в XIV–XVIII вв. и что за ним последовало

Но в какой степени открытая обструкция действительно препятствовала внедрению новшеств, ограничивала и срывала его? В Нидерландах акты насилия или запугивания с целью остановить внедрение инноваций на самом деле были крайне редки. В XVIII в. они случались не чаще, чем до 1700 г., когда технологический прогресс достиг своего пика. Кроме того, обструкция не всегда является эффективным средством сопротивления. Приемы лейденских рабочих в начале XVIII в. – запугивание и внесение в черный список – не могли предотвратить распространение новой технологии стрижки ткани. С 1716 г. стрижка с помощью «ручки» уже применялась в Дордрехте, Амстердаме и за пределами Голландии[1696]. Строительство машины Геннета было доведено до конца. То, что ее не внедрили, связано не с обструкцией, организованной местными мастерами, а с технологическими недостатками и отрицательными отзывами экспертов-ученых

[1697]. Очевидно, что это не относилось к внеправовым методам, которые после 1700 г. привели к технологическому застою в Нидерландах.

Сопротивление могли оказывать и в более тонкой форме – правовой. Активное сопротивление инновациям можно было вести законными мерами в форме государственной политики, правил гильдий и nering-

правил, которые препятствовали бы распространению новинок или задерживали его – по той самой причине, которая часто мотивировала его самых решительных противников, а именно из-за угрозы безработицы и потери дохода. В конце XVIII в. многие были убеждены, что в Соединенных провинциях этот механизм работает. В конце 1770-х гг. в Голландии и Утрехте научные общества устраивали конкурсы на лучшую работу о положении в нидерландской торговле и промышленности. Так вот, в трех из пяти лучших эссе – автором одного из них оказался суконщик из Лейдена Ян ван Хекелом, – чуть ли не главным фактором, препятствующим инновациям, названы ограничения, налагаемые правилами гильдий[1698]. Самое красноречивое заявление о роковых последствиях правил гильдий и городского промышленного регулирования содержалось в меморандуме, представленном в 1795 г. в Национальную ассамблею Батавской Республики «Комитетом по всеобщему благосостоянию», который был создан в Харлеме после консультаций с производителями в других городах Голландии (в частности, в Лейдене). Комитет заявил, что во времена старого порядка «предприниматели были ограничены в использовании своей смекалки, а если они из чистой любознательности все же умудрялись придумать улучшения, то должны были постоянно помнить о скандальных правилах гильдий и либо вообще отказаться от своих нововведений, либо раскрыть знания завистливым собратьям по цеху». Если производитель подражал иностранным образцам и пробовал платить рабочим меньше, они неизбежно оказывали сопротивление. Кроме того, «в прежние времена система в лице действующего штатгальтера или иного органа власти всегда заявляла, что требования и удовлетворенность рабочего люда (что имело большое значение для стабильности режима) всегда выше требований справедливости и интересов общего благосостояния»

[1699].

Насколько обоснованы были подобные рассуждения об интересах производителей? На самом деле негативные последствия правил и политик внерыночных институтов для технологического прогресса были не такими уж серьезными. Во-первых, аналогичные правила и политики существовали и ранее, но без серьезных последствий, которые, по мнению Комитета и других критиков, они должны повлечь. Они существовали и в период, когда голландский экономический рост был на пике, как это показано в главе 6. В XVIII в. упомянутые правила и политики не задушили технологические инновации. Возможно, лучший способ продемонстрировать их неэффективность – рассмотреть состояние отраслей, где последствия, казалось бы, должны были быть самыми губительными – производство текстиля в Харлеме и Лейдене.

Когда к середине 1750-х гг. дела в текстильном производстве Харлема стало меняться к худшему, муниципальный совет суперинтендантов льняного производства вместе с попечителями гильдии ткачей-льнянщиков дважды предлагал награды за инновации в текстильном прядении, окрашивании и отделке тканей, а также за внедрение производства новых тканей в Харлеме. В результате в 1756 г. была основана шерстяная прядильная компания[1700]. В 1754 г. трое предпринимателей-новаторов в шелковом производстве обратились с просьбой сохранить их недавно созданное предприятие по производству облегченных шелковых тканей, не входившее в гильдию ткачей, и получили должным образом оформленное разрешение[1701]. В 1782 г. правила гильдии, или nering-правила, не помешали учреждению под руководством Мэтью Уилкока из Манчестера компании по производству полубархата.