450 лет лидерства. Технологический расцвет Голландии в XIV–XVIII вв. и что за ним последовало

Кроме того, финансовую поддержку оказывали торговцы, и производители Лейдена и Харлема, и Экономическое отделение Голландского общества наук[1702]. В период 1750 – 1790 гг. в текстильной промышленности Лейдена предпринимателям никак не препятствовали запускать производство смешанных тканей, таких как полубархат и турецкий атлас, которые в городе раньше не производили. Однако следует признать, что большинство этих новых предприятий рано или поздно переходили под наблюдение Совета камлот-nering[1703]. И даже когда братья Ле Пуле попытались поступить наперекор nering-правилам и решили вынести часть производства новых тканей из города, они все же сохранили крупное предприятие в Лейдене, которое к 1788 г., вероятно, давало

треть общего объема производства местной отрасли, производящей камлот[1704]. В 1757 г. Пьер де Сикс в обход nering построил шелкомотальную фабрику, оснащенную крутильными машинами в итальянском стиле. Часть его капитала составляли частные займы, предоставленные двумя членами городской магистратуры[1705].

Действия наемных рабочих тоже не так сильно мешали инновациям в городских отраслях промышленности, как утверждал Комитет Харлема. В Лейдене и Харлеме nering

-правила тщательно регулировали ставки заработной платы за штуку или за отработанные часы[1706]. Таким образом, зарплата определялась законом. Но законы можно изменить, и есть доказательства, что в Харлеме установленная законом заработная плата во время рецессии действительно не раз снижалась[1707]. Работодатели могли бы уклониться от правил – нанять рабочих-мигрантов, освоить выпуск новых (или почти новых) видов тканей, для которых еще не установлены ставки по оплате труда, или вообще вывести производство из Харлема. Ткачи-льнянщики и ткачи по шелку чувствовали, что торговцы-хозяева предприятий их обманывают, избегая ответственности благодаря своему доминирующему положению в гильдиях и neringen. Так что эти конкретные группы ремесленников весьма охотно участвовали в социальной агитации, которая сотрясала город в 1748 г. Однако, что немаловажно, их попытки исправить свое положение не вели к заметному успеху[1708]. В Лейдене местным стригальщикам удалось помешать предпринимателям внести изменения в завершающие стадии производства ткани

[1709], но у больших групп текстильных рабочих их позиции в борьбе против работодателей оказались гораздо слабее. У ткачей-суконщиков, которые к 1750 г. составляли 40 % всех работников-мужчин в производстве тканей и около четверти всех ткачей в текстильной промышленности Лейдена[1710], в принципе не было действующего закона о ставках заработной платы в их ремесле. На разных предприятиях уровень заработной платы фактически отличался[1711].

Поскольку внерыночные институты действительно препятствуют технологическому прогрессу, доказательства этого эффекта следует искать вне

правил и организаций, регулировавших соответствующие экспортные отрасли. Как отметил харлемский Комитет по всеобщему благосостоянию в своем документе, эти отрасли пострадали из-за того, что городские правительства предпочитали решать спорные вопросы в пользу гильдий квалифицированных рабочих и лавочников. Одним из результатов этой политики было давление на потребительские цены в сторону повышения и сопутствующий рост ставок оплаты труда. Ван Занден обнаружил, что после 1650 г. относительно высокая цена на хлеб в Лейдене по сравнению, например, с Кампеном, расположенным в Восточных Нидерландах, в основном объяснялась высокими ценами на выпечку и нормой прибыли, которую гарантировали себе местные пекари. Гильдия пекарей неоднократно обращалась в лейденский магистрат с просьбой установить высокую цену на хлеб[1712].

Кроме того, политика защиты интересов корпоративных организаций неэкспортных отраслей могла приводить к повышению цен на сырье или создавать узкие места в цепочках поставок. Когда производители фаянса из Делфта жаловались на чрезмерное давление гильдий, это, безусловно, отражало озабоченность стоимостью жизненно важного материала – глины из Турне. В меморандуме, представленном в 1752 г. муниципальным властям города, они указали, что, если магистрат выполнил просьбу гильдии шкиперов о лишении хозяев барж из Гента права на перевозку товаров в Делфт (где взимали более низкую плату за перевозки), стоимость глины вырастет до разорительного для них уровня[1713]. В конце 1740-х гг. гаудских производителей курительных трубок сильно раздражало обязательство обжигать трубки у членов гильдии гончаров[1714]. Когда в мае 1748 г. выяснилось, что гончары, по мнению трубочников, неспособны справиться с быстро растущим спросом на объемы обжига, который был вызван стремлением трубочников расширить производство и увеличить длину курительных трубок, напряжение вылилось в нападение разгневанной толпы на дом гончара[1715].