451 градус по Фаренгейту

The street empty, the house burnt like an ancient bit of stage-scenery, the other homes dark, the Hound here, Beatty there, the three other firemen another place, and the Salamander . . . ?	Улица пуста, дом сгорел, как старая театральная декорация, другие дома вдоль улицы погружены во мрак, рядом - останки механического зверя, дальше - Битти, еще дальше - двое пожарных и Саламандра...
He gazed at the immense engine.	Он взглянул на огромную машину.
That would have to go, too.	Ее тоже надо уничтожить...
Well, he thought, let's see how badly off you are.	"Ну, - подумал он, - посмотрим, сильно ли ты пострадал.
On your feet now.	Попробуй встать на ноги!
Easy, easy . . . there.	Осторожно, осторожно... вот так!"
He stood and he had only one leg.	Он стоял, но у него была всего лишь одна нога.
The other was like a chunk of burnt pine-log he was carrying along as a penance for some obscure sin.	Вместо другой был мертвый обрубок, обуглившийся кусок дерева, который он вынужден был таскать за собой, словно в наказание за какой-то тайный грех.
When he put his weight on it, a shower of silver needles gushed up the length of the calf and went off in the knee.	Когда он наступал на нее, тысячи серебряных иголок пронзали ногу от бедра до колена.
He wept.	Он заплакал.
Come on!	Нет, иди, иди!
Come on, you, you can't stay here!	Здесь тебе нельзя оставаться!
A few house-lights were going on again down the street, whether from the incidents just passed, or because of the abnormal silence following the fight, Montag did not know.	В домах снова зажигались огни. То ли людям не спалось после всего, что произошло, то ли их тревожила необычная тишина, Монтэг не знал.
He hobbled around the ruins, seizing at his bad leg when it lagged, talking and whimpering and shouting directions at it and cursing it and pleading with it to work for him now when it was vital.	Хромая, подпрыгивая, он пробирался среди развалин, подтаскивая руками волочащуюся больную ногу, он разговаривал с ней, стонал и всхлипывал, выкрикивал ей приказания, проклинал ее и молил - иди, иди, да иди же, ведь сейчас от этого зависит моя жизнь!
He heard a number of people crying out in the darkness and shouting.	Он слышал крики и голоса в темноте.
He reached the back yard and the alley.	Наконец он добрался до заднего двора, выходившего в глухой переулок.
Beatty, he thought, you're not a problem now.	"Битти, - думал он, - теперь вы больше не проблема.
You always said, don't face a problem, bum it.	Вы всегда говорили: "Незачем решать проблему, лучше сжечь ее".
Well, now I've done both.	Ну вот я сделал и то и другое.
Good-bye, Captain.	Прощайте, брандмейстер".
And he stumbled along the alley in the dark.	Спотыкаясь, он заковылял в темноте по переулку.