451 градус по Фаренгейту

A shotgun blast went off in his leg every time he put it down and he thought, you're a fool, a damn fool, an awful fool, an idiot, an awful idiot, a damn idiot, and a fool, a damn fool; look at the mess and where's the mop, look at the mess, and what do you do?	Острая боль пронизывала ногу всякий раз, как он ступал на нее, и он думал: дурак, дурак, болван, идиот, чертов идиот, дурак проклятый... Посмотри, что ты натворил, и как теперь все это расхлебывать, как?
Pride, damn it, and temper, and you've junked it all, at the very start you vomit on everyone and on yourself.	Гордость, будь она проклята, и гнев - да, не сумел сдержать себя и вот все испортил, все погубил в самом начале.
But everything at once, but everything one on top of another; Beatty, the women, Mildred, Clarisse, everything.	Правда, столько навалилось на тебя сразу - Битти, эти женщины в гостиной, Милдред, Кларисса.
No excuse, though, no excuse.	И все же нет тебе оправдания, нет!
A fool, a damn fool, go give yourself up!	Ты дурак, проклятый болван! Так выдать себя!
No, we'll save what we can, we'll do what there is left to do.	Но мы еще спасем то, что осталось, мы все сделаем, что можно.
If we have to burn, let's take a few more with us.	Если уж придется гореть, так прихватим кое-кого с собой.
Here!	Да!
He remembered the books and turned back.	Он вспомнил о книгах и повернул обратно.
Just on the off chance.	Надо их взять. На всякий случай.
He found a few books where he had left them, near the garden fence.	Он нашел книги там, где оставил их,- у садовой ограды.
Mildred, God bless her, had missed a few.	Милдред, видно, подобрала не все.
Four books still lay hidden where he had put them.	Четыре еще лежали там, где он их спрятал.
Voices were wailing in the night and flashbeams swirled about.	В темноте слышались голоса, вспыхивали огни.
Other Salamanders were roaring their engines far away, and police sirens were cutting their way across town with their sirens.	Где-то далеко уже грохотали другие Саламандры, рев их сирен сливался с ревом полицейских автомобилей, мчавшихся по ночным улицам.
Montag took the four remaining books and hopped, jolted, hopped his way down the alley and suddenly fell as if his head had been cut off and only his body lay there.	Монтэг поднял книги и снова запрыгал и заковылял по переулку. Вдруг он упал, как будто ему одним ударом отсекли голову и оставили одно лишь обезглавленное тело.
Something inside had jerked him to a halt and flopped him down.	Мысль, внезапно сверкнувшая у него в мозгу, заставила его остановиться, швырнула его наземь.
He lay where he had fallen and sobbed, his legs folded, his face pressed blindly to the gravel.	Он лежал, скорчившись, уткнувшись лицом в гравий, и рыдал.
Beatty wanted to die.	Битти хотел умереть.
In the middle of the crying Montag knew it for the truth.	Теперь Монтэг не сомневался, что это так.
Beatty had wanted to die.	Битти хотел умереть.