451 градус по Фаренгейту

A great whirling whisper made him look to the sky.	Сильный свистящий шум в воздухе заставил его поднять глаза.
The police helicopters were rising so far away that it seemed someone had blown the grey head off a dry dandelion flower.	В небо один за другим поднимались полицейские геликоптеры. Их было много, казалось, кто-то сдул пушистую сухую головку одуванчика.
Two dozen of them flurried, wavering, indecisive, three miles off, like butterflies puzzled by autumn, and then they were plummeting down to land, one by one, here, there, softly kneading the streets where, turned back to beetles, they shrieked along the boulevards or, as suddenly, leapt back into the sir, continuing their search.	Не меньше двух десятков их парило в воздухе мили за три от Монтэга, нерешительно колеблясь на месте, словно мотыльки, вялые от осеннего холода. Затем они стали опускаться: тут один, там другой - они садились на улицу и, превратившись в жуков-автомобилей, с ревом мчались по бульварам, чтобы немного погодя опять подняться в воздух и продолжать поиски.
And here was the gas station, its attendants busy now with customers.	Перед ним была заправочная станция. Служащих нигде не видно. Заняты с клиентами.
Approaching from the rear, Montag entered the men's washroom.	Обогнув здание сзади, Монтэг вошел в туалетную комнату для мужчин.
Through the aluminium wall he heard a radio voice saying,	Через алюминиевую перегородку до него донесся голос диктора:
"War has been declared."	"Война объявлена".
The gas was being pumped outside.	Снаружи у колонки накачивали бензин.
The men in the beetles were talking and the attendants were talking about the engines, the gas, the money owed.	Сидящие в автомобилях переговаривались со служащими станции - что-то о моторах, о бензине, о том, сколько надо заплатить.
Montag stood trying to make himself feel the shock of the quiet statement from the radio, but nothing would happen.	Монтэг стоял, пытаясь осознать всю значимость только что услышанного по радио лаконичного сообщения, и не мог.
The war would have to wait for him to come to it in his personal file, an hour, two hours from now.	Ладно. Пусть война подождет. Для него она начнется позже, через час или два.
He washed his hands and face and towelled himself dry, making little sound.	Он вымыл руки и лицо, вытерся полотенцем, стараясь не шуметь.
He came out of the washroom and shut the door carefully and walked into the darkness and at last stood again on the edge of the empty boulevard.	Выйдя из умывальной, он тщательно прикрыл за собой дверь и шагнул в темноту. Через минуту он уже стоял на углу пустынного бульвара.
There it lay, a game for him to win, a vast bowling alley in the cool morning.	Вот она - игра, которую он должен выиграть: широкая площадка кегельбана, над которой веет прохладный предутренний ветер.
The boulevard was as clean as the surface of an arena two minutes before the appearance of certain unnamed victims and certain unknown killers.	Бульвар был чист, как гладиаторская арена за минуту до появления на ней безвестных жертв и безыменных убийц.
The air over and above the vast concrete river trembled with the warmth of Montag's body alone; it was incredible how he felt his temperature could cause the whole immediate world to vibrate.	Воздух над широкой асфальтовой рекой дрожал и вибрировал от тепла, излучаемого телом Монтэга,- поразительно, что жар в его теле мог заставить так колебаться окружающий его мир.