А что это я здесь делаю? Путь журналиста

Через восемь лет Ласорда играл на месте питчера в одной из команд и столкнулся на поле с тем самым игроком.

В первый раз Ласорда ударил его в плечо. Во второй раз – по ноге.

Когда он в очередной раз оказался рядом с ним, тот закричал на Ласорду: «Эй, парень!…»

«Урод!» – крикнул Ласорда ему в ответ.

А потом, встретившись с ним после игры, сказал ему: «Нужно давать автографы».

Вы выступаете по самым разным поводам. Что вы можете посоветовать тому, кому доведется произносить надгробную речь?

День кончины Боба Вульфа стал одним из самых печальных дней в моей жизни. Позвонила его дочь, и я снял трубку:

«Привет, как дела?»

«Папа умер», – ответила она. Я прямо-таки рухнул на кровать. Мой продюсер Венди понимала, насколько я подавлен, и предложила отправить на похороны небольшую группу представителей CNN. Я не любитель подобных церемоний, но на этот раз собирался сказать несколько слов в память о товарище. Я хотел, чтобы моя речь, несмотря на трагичность момента, была все же не слишком мрачной. Малая толика юмора всегда к месту.

Похороны были роскошными. Боб был так известен, что на улице у синагоги установили динамики, чтобы те, кто не попал внутрь, могли тоже слушать службу. Боб был агентом Ларри Берда. Но Ларри стеснялся выступать. Заключительное слово было предоставлено мне.

Поднявшись, я начал так: «Если в конторе у Боба звонил телефон, и на одной линии был Ларри Берд, а на другой – я, то как вы думаете, кого он оставлял ждать?»

Конечно, шутить гораздо легче, если вы не любили того, кого хоронят.

Когда хоронили Эла Джолсона[159]

, кто-то заметил: «Ого, вот это толпа!»

И по-моему, комик Джордж Джессел ответил на это: «Ну да, они все пришли убедиться в этом собственными глазами».

И, насколько я помню, тот же Джессел произнес на похоронах голливудского импресарио Гарри Коэна: «Дайте людям то, что они хотят, и они будут приходить снова и снова».

Но лично я больше всего люблю старый анекдот про похороны, где раввин заканчивает надгробное слово и обращается к пришедшим, предлагая теперь кому-нибудь из них сказать что-нибудь доброе об усопшем.

Никто не встает.

«Что, никто не желает выступить?» – спрашивает раввин. Все сидят, не шелохнувшись.

«Разве нельзя сказать о покойном совсем ничего хорошего?» – недоумевает раввин.

И тогда наконец один человек встает и заявляет: «Его брат был еще хуже».

Было ли такое, чтобы гость, разозлившись, ушел с вашего шоу? В 2007 году, впервые за 20 с лишним лет эфира, гость покинул студию CNN во время программы. Этим гостем был пластический хирург, который делал операцию матери Кейни Уэста[160], после которой она скончалась. Доктор Джен Адамс. Он сам согласился на интервью. Но родственники Уэста попросили его не выступать. Когда хирург приехал на студию, его поверенный советовал ему не давать интервью. Поэтому в самом начале программы он заявил, что уважает желание семьи покойной и не станет ничего говорить. Потом отстегнул микрофон и ушел. Я не особо расстроился. Я впадаю в бешенство, когда кто-то из моих родных опаздывает на обед, но тут я не стал беситься, несмотря на то что это был прямой эфир на национальном канале. Я просто сказал: «О’кей, у нас рекламная пауза».

После паузы мы продолжили эфир с участием зрителей в студии. Помню еще случай, когда гость, вернее, гостья покинула студию. Это было еще в мою бытность радиоведущим. Никогда не забуду ту даму. Ее звали Мики Дан. Она была медиумом. Перед началом эфира я поинтересовался у нее: «Объясните мне, пожалуйста, одно. Вы утверждаете, что можете проникнуть в разум Джеки Кеннеди[161]. Мы с вами находимся в Майами. Она – в Хианнис-Порт. Между вами и ею примерно 40 млн других женщин. Так как же вам удается добраться до Джеки, не наткнувшись ни на кого из этих сорока миллионов?»

Она не смогла объяснить мне, как она делает то, что якобы делала.

И в конце концов ушла.

Что вы чувствовали, разговаривая с Владимиром Путиным?

Я обнаружил, что беседовать с ним очень занимательно. Больше всего меня поразило то, что он сказал, когда речь у нас зашла о любимых уголках земного шара. Он недавно побывал в Нью-Йорке. Я спросил, понравился ли ему этот город. Он ответил, что там хорошо, но не это его любимое место.

«А какое же тогда?» – спросил я. И он ответил: «Иерусалим».

Я был поражен. Оказалось, он бывал там еще во время своей службы в КГБ.

И еще не раз он удивлял меня. Помните затонувшую русскую подлодку? Я спросил у него: «Так что же на самом деле случилось с подводной лодкой?»

И он ответил: «Она утонула». Вот и все. Просто утонула.

«Ну ладно, утонула так утонула».

Расскажите о ваших завтраках в Nate n’Al.

На восьмой странице меню у них есть сырная закуска Ларри Кинга. Но, когда я прихожу туда, я не чувствую себя Ларри Кингом. Я просто посетитель, зашедший позавтракать в компании друзей.