А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 1

Поколение философствующих литераторов начала XX века воспринимало дело славянофилов как важнейшую для себя традицию. Примечательно признание Н. Бердяева: «Для моей умственной и духовной жизни большее значение имело учение Хомякова о христианской свободе <…> чем книги Владимира Соловьева»[525]. Поборов соблазны позитивизма, многие интеллигенты той поры вернулись к «христианству и православию <…> прежде всего, к православию хомяковскому, к хомяковскому пониманию церкви»[526]

. Однако вопрос о том, в какой мере восприняты были взгляды первых славянофилов поколением начала XX века, достаточно сложен. Многое здесь определялось тем, что между «дедами», поколением старших славянофилов, и «молодежью» находились еще и «отцы» – Достоевский, Леонтьев, Данилевский, Соловьев, Страхов – мыслители очень разные, но каждый по-своему значимый для духовного становления следующего поколения. При этом «внуки», философы и литераторы Серебряного века, обнаруживали подчас большую приверженность наследию «дедов», чем «отцы». Пример тому – К. Леонтьев и В. Соловьев, один из которых был гораздо радикальнее в своем консерватизме, а другой более либерален, чем славянофилы.

Характерен такой пассаж Соловьева: «Бессмысленный и лживый патриотизм, выражающийся в делах злобы и насилия – вот единственный практический результат, к которому привели пока славянофильские мечтания»[527]. Что касается Леонтьева, то это фигура особая, одиноко возвышающаяся на ниве русского самосознания. Он довел до некоего «предела» многие идеи славянофилов, в том числе вопрос о разделении России и Европы. Мысль о необходимости искать основания своего бытия в отечественной традиции, не надеясь на погрязшую в безверии и обывательском самодовольстве Европу, предстает у Леонтьева в выразительных, заостренных формулах. Эстетическая ненависть к «мещански-либеральному прогрессу» определяла его влечение к героям и гениям, ради которых он готов с радостью принести в жертву «подлый идеал всеобщей пользы».

Характерно отношение к Леонтьеву Бердяева, который пишет о нем хотя и с пиететом, но судит с явных прогрессистских позиций, упрекая его в цинизме и человеконенавистничестве. Однако позицию Леонтьева важно иметь в виду, чтобы лучше понять литературу Серебряного века, в частности свойственный модернизму панэстетизм, индивидуализм и пессимизм. Вероятно, многое из того, что объяснялось влиянием Ницше на писателей рубежа веков (факт неоспоримый), может быть связано с идеями радикального консерватизма Леонтьева, сумевшего, в отличие от Ницше, сочетать дух аристократизма, элитарности с христианской идеей.

Диаметрально противоположное, наряду с моментами мировоззренческой близости, отношение к христианству у Леонтьева и Ницше обусловливалось, вероятно, тем, что одному опыт христианства был доступен в формах Православия, а другому – в религиозной практике протестантской Европы.

Именно богословские труды Хомякова, а также его взгляды на «общекультурные отношения России к Западу» Леонтьев ценил особенно высоко, полагая, что мнения «отца» славянофилов по внутрироссийским делам уже не отвечают современному состоянию общества[528]

.

Что касается отношения к личности и наследию А. С. Хомякова в начале XX века, то оно не было однородным. Повод отдать ему должное возник в 1904 году, в связи со столетним юбилеем. Откликнулся на это событие В. В. Розанов статьей «Памяти А. С. Хомякова». Он признавал, что «личность покойного <…> для некоторых русских людей едва ли не первенствует на всем небосклоне русского XIX века»[529]. Но, судя по общему тону статьи, сам Розанов не принадлежал к этим некоторым.

Вызывает удивление суждение критика о личности Хомякова: «Мне кажется, начала любви, им проповедуемой, не так много было у него самого. Все свидетельства о нем современников, как и его литературные полемики, говорят о нем как об уме гордом, характере высокомерном»[530].

Не удивительно, что на подобные суждения Розанов получил довольно резкий ответ, в частности со стороны Николая Соколова в статье «А. С. Хомяков и Н. Я. Данилевский». В свою очередь, Розанов написал еще одну статью о славянофилах, пояснив, откуда он черпал сведения о недостатке любви в натуре Хомякова. Оказывается, от Грановского, идейного противника Хомякова.