А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 1

Главной своей задачей В. Иванов видит необходимость разобраться в том, что составляет суть славянофильства – как старого, так и нового. Это тем более важно, что В. Иванов соглашается с заглавием вышедшей в том же 1915 году брошюры Владимира Эрна «Время славянофильствует: Война, Германия и Россия» и подчеркивает, что само время, логика истории диктуют необходимость вновь осмыслить наследие славянофилов. Поэт-символист выделяет то главное, что, с его точки зрения, содержит в себе это направление: «<…> убежден, что не умерло и не умрет то существенное в славянофильстве, что можно означить словами: вера в Святую Русь»[537]. Настаивая на своем тезисе, В. Иванов пишет, что только на первый взгляд подобная вера – достояние многих, а Лев Толстой в свете такого подхода – западник, и далее поясняет свою мысль: «Что же такое “вера в Святую Русь”? Прежде всего – вера. <…> Утверждение бытия Руси как предмета веры… Ее исповедует Тютчев, говоря, что “в Россию можно только верить”. Земля русская и русский народ принимаются не как очевидность внешнего опыта, но как сущность умопостигаемая. <…> Славянофильство прежде всего – метафизика национального самоопределения и притом – метафизика религиозная: Русь умопостигаемая есть Русь Святая»[538].

В. Иванов поясняет, что для западника Русь только феномен, интерес к ней сосредоточивается на эмпирических реалиях и анализе возможных перспектив ее исторического развития. «Душа России для западника – понятие психологическое, не онтологическое; она – эмпирический характер народа. Глазам славянофила русская душа предстоит как мистическая личность, для которой все исторические, бытовые психологические определения суть только внешние облачения, временные одежды плоти, преходящие модальности ее сокровенного лика, видимого одному Богу»[539].

Нетрудно заметить, что такое понимание проблемы находится всецело в русле символистического понимания действительности. Мистическая реальность просвечивает сквозь видимое: задача художника – увидеть «знак», свидетельствующий об этой высшей сокровенной правде и постараться воссоздать ее, насколько он в силах это сделать. Как известно, символистическая метафизика во многом базируется на платонизме, на средневековой мистике, а также на философских идеях Германии конца XVIII – начала XIX веков. Существенные стороны этих учений были восприняты поколением любомудров, к которому можно причислить и Хомякова. Так что он как религиозный поэт – один из «несомненных предшественников русских символистов рубежа XIX – XX веков. Представляется закономерным то, что в начале ХХ века неославянофильское миропонимание обнаруживается не столько у философов-публицистов, сколько у поэтов, развивавших мифологему Святая Русь.

Примером тому может быть поэтическое творчество самого В. Иванова, прозревавшего Святую Русь как выражение сокровенной души русского народа. Отталкиваясь от стиха евангелиста Матфея «ибо иго Мое Благо, и бремя Мое легко», а также от тютчевского «Эти бедные селенья», поэт создает стихотворение «Милость мира» (1890-е годы), которое согласуется с самыми задушевными идеями славянофилов:

Единого разноглагольнойХвалой хвалить ревнует тварь.Леп, Господи, в Руси бездольнойТвой крест и милостный алтарь!

И нужен нам иконостаса,В венцах и славах, горний лик,И Матери скорбящий лик,И лик нерукотворный Спаса.Ему, кто зрак прияв раба,

Благий, обходит наши нивы, —И сердца темная алчба,И духа вещие порывы!..Нет, ты народа моего,О сеятель, уж не покинешь!

Ты богоносца не отринешь:Он хочет ига твоего[540].

Касаясь в статье «Живое предание» проблемы мессианизма, В. Иванов пишет, что славянофилы не переступали границы, отделяющей веру в особое предназначение Руси от «национального надмения»[541], никогда не отождествляли «богоносного призвания Руси с притязаниями боговоплощения»[542]. Данное стихотворение находится в русле собственного толкования: «Русский народ мыслится богоносцем так, как богоносец, по православному учению, и всякий человек, имеющий воскреснуть во Христе и неким таинственным образом обожествиться»[543].

Живым славянофильским духом пронизано и стихотворение В. Иванова 1900 года «Стих о Святой Горе», где в качестве эпиграфа приводятся предсмертные слова В. Соловьева «Трудна работа Господня». Характерно начало стихотворения, равно как и весь его стилистический строй, восходящий к фольклорной поэтике: