А вдруг?.. Тревога: как она управляет нами, а мы – ею

Прежде всего мы думаем о самих себе. Когда мы размышляем о будущем или о прошлом, нас занимает не таяние ледников и не Тридцатилетняя война. У наших размышлений имеется центр. Этот центральный пункт мы называем я. Даже когда мы считаем, что думаем не о себе, этот центральный пункт чаще всего в наших мыслях присутствует: мы думаем о наших детях, наших

друзьях, наших домашних животных, наших родителях.

Что касается тревоги, то тут нас тоже занимает в первую очередь не глобальное потепление и не появление в ряде стран правонационалистических правительств, хотя и то, и другое в перспективе с большой вероятностью как-то повлияет на нашу жизнь. Тревога касается более узкого круга вопросов, она больше связана с личной ответственностью, с тем или иным нашим выбором[92].

В сфере работы и занятости предмет наших тревог варьируется во многом в зависимости от возраста. Согласно одному британскому исследованию, в начале взрослой жизни мы часто тревожимся о финансах и работе, но к сорока годам эти тучи имеют тенденцию рассеиваться. В списке тревог на протяжении всей нашей жизни на первое место выходит нечто иное: наши отношения с другими. Мы тревожимся о том, что с ними случится, что они о нас думают, что мы думаем о них.

С возрастом положение не улучшается. Похоже, пожилые тревожатся об отношениях с другими людьми не меньше молодых. Если бы наша размышлявшая вслух на лавочке женщина попадала в более обычную для своего возраста часть графика, то она бы не слишком тревожилась о деньгах и работе. Но ее размышления о том, что другие о ней подумают, страх оказаться отвергнутой и жажда быть любимой не выходят у нее из головы[93].

Наше контрафактное мышление масштабнее, чем требуется нам для того, чтобы ощущать себя благополучными. В ходе одного крупного исследования, результаты которого были опубликованы в журнале Science

, учитывался общий опыт 5000 участников из 83 стран; было проведено 250000 опросов. Участники исследования в разное время дня сообщали, чем они занимаются в настоящий момент, как они себя чувствуют и не предаются ли они тому, что по-английски называется mind wandering: думают о вещах, которые здесь и сейчас не происходят. Такое «бесстимульное мышление», как это называется на языке науки, возникало примерно у половины опрошенных. Чем именно занимались люди, не имело особого значения. Единственным занятием, которое эффективно излечивало от ментального отсутствия, было «making love», занятие любовью.

Что в этом исследовании самое примечательное, так это самочувствие участников во время каждого опроса. Чем бы они ни занимались, их занятия, казалось, мало влияли на то, чувствуют они себя счастливыми или нет. Ощущение счастья появлялось прежде всего благодаря mind wandering. При активном переживании происходящего чувство счастья было сильнее; многие опросы даже позволили увидеть нечто большее, чем соответствие: причиной более интенсивного ощущения счастья была сосредоточенность на происходящем. Весьма примечательный момент, независимо от эмоционального наполнения мыслей. Приятные мысли не давали участникам эксперимента такого острого ощущения счастья, какое давала им погруженность в происходящее.

Вывод ученых гласил:

Человеческий разум есть разум блуждающий, а блуждающий разум – это разум несчастливый. Способность думать о том, чего не происходит, – когнитивное приобретение, имеющее свою эмоциональную цену[94].

Результаты менее масштабных исследований дают схожие результаты. Неудивительно, например, что тревога, связанная с отношениями, финансами и работой, коррелирует с поддающимися диагностике психическими проблемами. Мечтатели – особенно те, чья фантазия является более развитой, – часто по сравнению с другими бывают меньше довольны жизнью. Конечно, у витания в облаках есть свои преимущества: так, у мечтательных детей по сравнению с другими лучше развита фантазия и контроль над собой. Но дети-мечтатели и расстраиваться склонны чаще[95].

Не думать о белом медведе

Возможно, Лурия вмешался бы и сказал, что разногласия во время крупных перемен в обществе – это естественно, но со временем человек обживется в индустриальном обществе. Однако мы до сих пор не решили эту проблему. Возможно, виной тому некоторая примитивность методов, слишком явно нацеленных на избавление от мыслей, которые мы переживаем как неуютные, и замену их более «позитивными».