А вдруг?.. Тревога: как она управляет нами, а мы – ею

Сейчас, когда я пишу эти строки, заголовок 891 книги содержит фразу stop worring[96], а 923 заголовка включают в себя выражение positive thinking

[97]. Доля заголовков, содержащих don’t worry[98], в англоязычной коллекции Google Books очень высока, а ведь это выражение на протяжении большей части XIX века в заголовках практически не встречалось. Похоже, сейчас как никогда актуальна мудрость «Если вас беспокоит ваше беспокойство – хватит беспокоиться!»[99]

Почему подобные советы не помогают, поймет и ребенок. Пример такого ребенка можно найти в воспоминаниях Льва Толстого, где он описывает, как в детстве его брат Николай обозначил главную проблему: если мысль засела в голове, избавиться от нее усилием воли невозможно.

Николай придумал для трех своих братьев историю о тайне; если тайна раскроется, то зло будет изгнано из человеческих сердец, освободится дорога добру, и родится «муравейное братство». Эта тайна часто становилась темой их игр, и Толстой свято верил в ее существование. В ожидании дня, когда тайна раскроется, братья сидели, спрятавшись под стульями, занавешенными одеялами, в благоговейной тишине. Позднее Толстой вспоминал, как они, тронутые до слез, размышляли о муравейном братстве и грядущем всеобщем благе. Ему очень хотелось узнать, что же это за волшебная тайна, но Николай сказал только, что вырезал ее на зеленой палочке, а палочку закопал на краю оврага неподалеку от их усадьбы.

Когда братья решили отправиться на поиски палочки, Николай придумал испытание, которое им предстояло пройти. Надо было встать в угол и не думать о белом медведе.

Толстой искренне старался выполнить условие, но как он ни бился, ему никак не удавалось не думать о белом медведе. Стоило ему встать в угол, как мысль о белом медведе сама собой всплывала у него в голове. Белый медведь остался в памяти Толстого на всю жизнь, а зеленой палочке и ее очищающей правде суждено было сыграть такую роль в его творчестве, что незадолго до смерти Толстой завещал похоронить себя там, где, по словам Николая, была спрятана эта палочка[100].

Пока зеленая палочка Николая ждала, когда ее выроют, белый медведь обрел жизнь, и произошло это вскоре после того, как Лев Толстой на склоне лет начал писать о своем детстве. В 1863 году его современник Федор Достоевский размышлял о том, как сложно оказать кому-то услугу, не ожидая, чтобы облагодетельствованный не чувствовал себя должником. «Ведь это все равно, что не вспоминать о белом медведе, – писал он. – Попробуйте задать себе задачу: не вспоминать о белом медведе, и увидите, что он, проклятый, будет поминутно припоминаться»[101].

Конечно, на какое-то время белый медведь впал в понятийно-историческую спячку. После психоаналитической революции речь пошла о другом: насколько легко можно избавиться от мыслей. Примечательно, что ранний психоанализ сумел убедить своих современников в следующем: считалось, что вытеснить мысли легко; более того: мысли, от которых, как предполагалось, избавиться проще всего, были еще и самыми неприятными. И хотя опыт говорил, как ужасно сложно изгнать из разума «худшее» – скорбь, мучительную неловкость, страх, несправедливость – идеи Зигмунда Фрейда о механизмах вытеснения в бессознательное надолго захватили наше воображение.

Но белые медведи пережили и эту эпоху в истории психологии. После того, как Достоевский написал про «проклятого белого медведя», прошло больше ста лет, и цитата всплыла в 1970-е годы, в номере американского Playboy. Одним из прочитавших тот номер был студент-психолог Дэниел Вегнер. Тогда Вегнер еще не знал, что его ждет, но к тому моменту, как он покинул бренный мир, он оказался связанным с белыми медведями больше, чем любой другой человек. Белым медведям суждено было создать Вегнеру блестящую карьеру и возвести его на пост руководителя Психологической лаборатории при Гарвардском университете. Не потому, что результаты его исследований явили миру что-то новое или поразительное, а потому что – как столь часто случается в мире психологии – ему удалось экспериментальным путем доказать то, что один мальчик, живший за 150 лет до него, знал и так[102].

Первый эксперимент Вегнер провел в 1980-е годы. Группу участников исследования попросили – так же, как когда-то Толстого, – не думать о белом медведе. Другой группе дали указание усиленно думать о белом медведе. «Думание о белом медведе» измерялось двумя способами: в первом случае люди должны были вербализировать свои мысли на протяжении всего эксперимента, во втором – звонить в звонок каждый раз, когда белые медведи придут им на ум. Благодаря такому двойному методу можно было понять, говорят ли люди что-нибудь о белых медведях или думают о них «фоном».