А вдруг?.. Тревога: как она управляет нами, а мы – ею

В ходе анализа выяснилось, что Фринк – «латентный гомосексуалист». Фринк не испытывал влечения к мужчинам, но Фрейд тем не менее понял, что ученику присуща гомосексуальность. На сознательном же уровне проблема Фринка состояла в том, что он, подобно Юнгу и многим другим психоаналитикам того времени, увлекся одной из своих пациенток.

Сам Фрейд не уставал напоминать своим ученикам, что психоаналитик не должен выступать как советчик, однако сегодня ясно, что именно так он поступил по отношению к Фринку: Фрейд порекомендовал пораженному ученику развестись с женой и жениться на пациентке.

Фрейд так активно поддерживал это решение, что даже пригласил находившуюся по ту сторону Атлантики пациентку встретиться с ним в Париже; на встрече он объяснил ей положение дел. Анжелика Бижур – так звали пациентку – впоследствии вспоминала, что на встрече Фрейд недвусмысленно дал понять: ей лучше всего развестись и снова выйти замуж, если не ради себя самой, то потому, что в противном случае Фринк «никогда не вернется в нормальное состояние и, возможно, сделается гомосексуалистом, хотя и будет это скрывать»[316].

Слова Фрейда имели большое значение. Фринк и Бижур развелись с прежними супругами и вступили в новый брак друг с другом.

Хотя Фрейд в одном из своих писем заявлял, что встал на сторону «вытесненных желаний» Фринка и потому его поступок вовсе не противоречит морали, Фринк не нашел счастья в новом браке. Ему пришлось пройти еще один курс психоанализа у Фрейда, во время которого он жаловался, что Анжелика утратила свою прелесть. Она больше не казалась ему ослепительно красивой; теперь она выглядела «как гомосексуалист, как мужчина, как свинья»[317]

.

Однако больше всего Фринка мучило чувство вины. Он по-прежнему не был уверен, что поступил правильно, оставив первую жену и двух своих детей, и Фрейд, спросивший Анжелику (которая по воле случая стала богатой наследницей), не желает ли она сделать пожертвование в «Фонд психоанализа», отнюдь не успокоил его тревоги[318].

Когда первая жена умерла, Фринк погрузился в глубокую депрессию. После нескольких попыток самоубийства он попал в психиатрическое отделение госпиталя Джонса Хопкинса. Когда стало известно, что он бил Анжелику, ему пришлось покинуть пост президента Нью-Йоркского психоаналитического общества. Через некоторое время супруги развелись, и Фринк снова надолго лег в больницу. Он прожил еще десять лет, в течение которых его мучила депрессия, и в пятьдесят три года умер от вызванного психотическим эпизодом инфаркта.

Фринк – единственный из пациентов Фрейда, о чьей жизни мы знаем в подробностях благодаря заслуживающим доверия источникам, и в его случае факты позволяют нам оценить, чего стоил анализ Фрейда. Даже если не вдаваться в идею «латентного гомосексуализма», которую Фрейд успел высказать по поводу нескольких человек из своего окружения, очевидно, что Фринку всю свою жизнь суждено было сожалеть о первом разводе. Развод – когда он уже произошел – казался плохим решением не только ему. Еще один американский психоаналитик, знавший Фринка и тоже «ученик-пациент» Фрейда, говорил последнему, что брак не продержится долго, поскольку супруги слишком разные люди. Фрейд на это ответил, что брак будет великолепным «благодаря их взаимному сексуальному влечению»[319].

В отзывах Фрейда о своих пациентах поражает эта безапелляционная уверенность. Такая уверенность подчеркивала правильность выводов психоаналитика. А вот неуверенность объекта анализа как раз говорила о сопротивлении, о попытках защититься от вытесненной правды.

«Сопротивление» и «вытеснение» составляют самый значительный вклад, который психоанализ внес в феномен тревоги современного человека. С помощью этой пары понятий любую неуверенность или амбивалентность можно превратить в симптомы. Любое а вдруг

становится кроличьей норой, и попытка прекратить обдумывать его или принять неопределенность как часть жизни легко превращается в ту или иную форму сопротивления. В этом смысле психоаналитический метод противопоставлен отстраненным медитативным наблюдениям за мыслями и чувствами. Мысль никогда не бывает просто мыслью. Каждая мысль полна косвенных указаний на то, что происходит в вытесненной части нашего «я»[320].

Позже Анжелика, высказываясь о годах, проведенных в психоаналитических кругах, говорила, что «никогда не встречала аналитика, который не казался бы явным невротиком, полностью погруженным в свою теорию и неспособным справляться с жизнью». Ее наблюдения отчасти могут объяснить, почему первопроходцы психоанализа так часто кончали жизнь самоубийством. Из 149 членов Венского психоаналитического общества в период с 1902 года по 1939 год покончили с собой девять, то есть один из семнадцати (в современном мире этот показатель – 1:10000 в год). Один из них, Виктор Тауск, после своего изгнания из венских кругов адресовал предсмертную записку лично Фрейду. Когда с собой покончил ассистент Юнга, Фрейд так прокомментировал проблему самоубийств: «Люди у нас как-то быстро расходуются»[321].