Айвз и Мэллоун

Моя лихорадка прошла, но выписывать меня не торопились. Слабость и апатия не покидали меня, я читал письма Эбигейл и понимал, сколько натворил бед. Она спасла меня дважды: когда отправилась в эльфийский замок и когда скрыла, что я пришел иной дорогой. Оказывается, Тайная Служба Ее Величества давно наблюдала за Клариссой – им очень не нравилось, что леди Айдел применила свои уникальные магические таланты. Это запрещал Билль о Талантах, подписанный Церковью и Лордами Основателями сотни лет назад. А рядом с Клариссой был я. Сын графа Мэллоуна, наследник волшебного рода, который не знал о Билле, не знал об ограничениях талантов. Сколь многого я не знал!

Кларисса могла превращаться в людей, которых убивала. Ее не остановили сразу только потому, что не понимали, при чем тут я. А когда поняли, было поздно – я ушел в Земли Эльфов. Все решили, что по Старым Дорогам. Зеркала, что пускали к ним, все еще существовали, ведь их не так-то просто уничтожить. И это тоже рассказала мне Эбигейл…

Она заключила сделку с Тайной Службой: меня оставляют в живых, если она сможет разбить Зеркало. Люди пытались долгие годы, но отчаялись: сделать это можно только с той стороны, на которую Зеркало выводит. Но пройти через него могли только те, в ком сильно было волшебство, среди смертных такие не рождались очень давно. Феи и фэйри смертным помогать не желали, они шли своей дорогой, что все сильнее расходилась с дорогой людей…

А Эбигейл помочь согласилась. Ради меня.

Но Кларисса их перехитрила. Она отправила меня к эльфам совсем другой дорогой… Единственную опасность Тайная Служба видела в Зеркалах, и Эбигейл просила меня молчать о том, что есть еще тропы.

Все это она поведала мне в письмах, которые я теперь не только читал, но и перечитывал. Я старался не думать о Кларе… Клариссе. О том, что она использовала меня, послала на смерть, чтобы… чтобы что? Я чувствовал себя разменной монетой, но даже не предполагал, на что меня разменяли, зачем я пришел к эльфу…

* * *

Тропа вывела его во тьму. Она окружила эльфа со всех сторон, попыталась раздавить и задушить. Она смердела смертью, мучительной и жестокой. Неотвратимой человеческой смертью. Эльф кашлянул и провел перед собой рукой, по линии движения пальцев загорались огоньки, которые потом, повинуясь легкому жесту, взмыли вверх, освещая пещеру.

– Хм! Недурно! – Голос в мертвой тишине прозвучал неестественно звонко и неуместно, но эльфу не было до этого ровным счетом никакого дела.

Он с брезгливым любопытством разглядывал окружавшие его кости. Скелеты занимали все пространство, до которого дотянулся свет огней. Взрослые и дети, в мужском платье и в женском, в драгоценностях и без, одни скалились желтыми зубами, на других не до конца истлела кожа.

Эльф прошелся по пещере, разглядывая останки людей, и наконец нашел, что искал: аккуратное зеркальце с черепаховой ручкой. Именно оно стало маяком, когда он потерял след мальчишки на Болотах Забвения.

Эльф придирчиво рассмотрел свое отражение, поправил выбившийся из прически локон, вернув ей безупречность. Надо же! Осколок одного из Старых Зеркал превратили в такую безделушку – ну до чего глупы смертные! Эльф провел пальцем по зеркальной глади, и она отозвалась бледно-зеленым свечением. Маленький подарок мальчишке, чтобы не шастал, где ему вздумается. Во всяком случае, до поры до времени.

Задерживаться в пещере больше не имело смысла – мир людей, так долго остававшийся недосягаемым, был в его власти! Почти…

* * *

Мэллоуншир напоминал городок с открыток: засыпанный снегом, в праздничных огнях, на дверях домов – венки из омелы, остролиста, еловых лап. Город пах пряниками, вином со специями, рождественским пудингом.

Сочельник выдался сказочный! Омрачало его только то, что рядом не было Джозефа… Но не было и Кристофера! Он написал, что перенесенная болезнь все еще дает о себе знать и делает поездку домой невозможной.

Маргарет не стала ему отвечать. Его навязчивая любовь, его вечные письма – все они были насквозь фальшивыми. Джозеф сказал ей как-то, что Кристофер любит не Маргарет, а Мэрвинн. Сначала она не поверила, а потом поняла – это правда. Ведь Кристофер так восхищался сказками о сестре Синеокого, повторял: «Ты вырастешь такой же храброй благородной леди!» Насмехался! Вместо того чтобы помогать ей преодолеть страх, как Джозеф, он бежал ее утешать и защищать. Как можно стать столь необычной, если к тебе относятся как ко всем другим – слабым, глупым, недалеким? Кристофер не понимал ее, разговаривал с невидимым, не хотел приказывать феям показаться и ей, потому что «они имеют право выбирать». В конце концов он выбрал их, а Маргарет – Джозефа. С ним у нее было куда больше общего!

Поэтому, когда дворецкий доложил о том, что на ужин пожаловал некий очень важный гость, Маргарет испугалась – вдруг Кристофер все же решил заявиться домой? А еще – вдруг кто-то из его волшебных слуг расскажет ему о том, что она сожгла письмо, пришедшее ему в конце сентября?