Академия драконьих всадников

Против прогулки я не возражала, поэтому сразу поднялась. Думала, он ещё руку крендельком сделает, чтобы вести меня, но нет. Ну и не надо, а то и так всё складывается слишком кинематографично. Я вся такая дивная, в старинном платье, иду вдоль переливающейся в ласковых солнечных лучах реки, мой спутник – самодовольный красавчик, способный творить настоящие чудеса.

Но почему же сердце так бешено стучит в груди и щёки пылают? Я что, из-за романтичной атмосферы превращаюсь в трепетную леди?

Угораздило же меня хихикнуть.

– Что тебя так веселит? – В этот раз маг, похоже, не рассердился.

– Ничего. То есть… Это всё, что происходит со мной, так необычно. Я как будто попала в книгу.

– Жаль, что это очень скверная книга.

– Разве?

– Ты в плену у злого волшебника. Что в этом хорошего?

– Перестань, ты не злой. И я понимаю, что ты держишь меня при себе не из прихоти. Ты бы всё исправил, если бы мог.

Молчание между нами затянулось, и мне стало неловко от того, что затронула такую болезненную тему. Вот тебе и романтика.

– Ты просила быть с тобой откровенным, – приглушённо заговорил Дарнли, – и я не могу отказать тебе, ведь ты особенная. Ты простила меня и ещё дала клятву на магии.

Тут мне захотелось сказать: «Да брось ты!», однако я прикусила язык. Пусть выговорится, не так часто ему удаётся это сделать.

– Эти дни я задавался вопросом, что бы подумал обо мне мой наставник? Разочаровался бы он во мне? Огорчило бы его, что я втянул в свои проблемы ни в чём не повинную девушку? И знаешь, Саша, я боюсь его расстроить, ведь он так много значит для меня.

– Когда ты его спасёшь, он будет счастлив. И, по-моему, ты научился у него не только магии.

– О чём ты?

– Ты тогда как будто преобразился, – призналась я. – Говорил с Валем про магию, как поэт. Не ожидала, что ты можешь так проникновенно общаться со студентами. Ой, не наступи на лягушонка.

Прыгнувшая нам под ноги лягушка на долю секунды застыла в воздухе, растопырив лапки, и, вопреки законам физики, развернулась и полетела обратно к воде. Не знала она, что не стоит переходить дорогу магам.

– У профессора Шелтона очень добрый нрав и потрясающая способность чувствовать других. Иногда мне хочется быть как он, но я слишком циничен.

– А помнишь, ты говорил, что тебя тоже превращали в дракона без разрешения? Это же был твой наставник, да?

– Да.

Кто бы сомневался. Конечно же, ученик трикстера, подглядел приём у своего учителя.

– Извини. Тебе, наверное, неприятно об этом вспоминать.

– Нет. Сам себе поражаюсь, но это одно из драгоценнейших моих воспоминаний. Когда я поступил в Академию драконьих всадников, я был самым невыносимым первокурсником. Веришь?

– Ты и сейчас невыносим. Держишь марку.

– Стараюсь, – пошутил Дарнли и продолжил свой рассказ: – Отцу не нравилось, что у меня, единственного из ближайших родственников, был магический дар. Он считал, что это оскорбляет его как главу семьи и моего старшего брата, его наследника. То ли из зависти, то ли подчиняясь предрассудкам, отец всегда твердил, что за свою судьбу отвечаю только я и что после совершеннолетия он мне ничего не должен. Это было бы справедливо, если бы он относился так к обоим сыновьям, но нет. Эдмунд получал всё только потому, что был старшим. А я даже не имел права голоса. Меня вынудили поступить в Академию драконьих всадников на общий магический курс, и я чувствовал себя донельзя униженным. Это же не мой уровень! Мои способности позволяли мне поступить туда, где бы я мог развивать свой дар, освоить пару-тройку узких специальностей. Но у меня не было столько денег, а брать в долг у брата… Ни за что! Первое время я лелеял мечту закончить первый курс и в перерывах между учёбой заработать себе на достойное образование. Услуги даже не очень опытного мага дорого стоят, так что я мог осуществить свой план. Поначалу всё шло как надо. Я учился, в первые же дни заслужив репутацию заносчивого всезнайки, и зарабатывал на обывательских желаниях починить магией безнадёжно испорченную вещь или настроить зеркальную связь. Но вскоре умер мой отец и огласили завещание – как я ни надеялся, мне он не оставил ничего, даже символической денежной суммы.

– Ужасный человек. – Я просто не смогла сдержаться, пусть это было и бестактно с моей стороны.