Академия последних рубежей

«12 мита 76/27, — так обозначался семьдесят шестой год двадцать седьмого кольца, последняя четверть прошлого века. — Неподвижен, на голоса не реагирует, на прикосновения палки не реагирует.

19 мита 76/27. Без изменений.

26 мита 76/27. Без изменений».

Сердце забилось быстрее. Имоджин расширившимися глазами смотрела в дневник. Перевернула лист, чтобы найти хоть какие-то указания на то, за кем или за чем наблюдали предки нынешних Собирателей, но ничего не обнаружила. На форзаце неразборчиво значилось имя... и все.

Вероятно, Собиратели и сами прекрасно знали, кого или что описывают. И было ни к чему повторять. Вероятно, это знание передавалось новичкам и дошло до современности. Вероятно, Эртен уже был посвящен в эту тайну.

Имоджин листала страницу за страницей. Почерк сменился другим, затем третьим. Даты постепенно подбирались к двадцать восьмому кольцу.

В девяносто шестом году двадцать седьмого кольца появился новый почерк — и новые записи.

«Беспокоился при виде магического света. От прикосновений палки шипел».

На следующий день — «Без изменений».

А потом — «Эксперимент Лийена Хантарде. Прикосновение ключа. Объект дергается, тянется к ключу, предположительно пытается вырвать».

Имоджин отложила тетрадь и сжала гудящие виски руками.

Она догадывалась, что, к Темным демонам, все это может означать.

Лийен Хантарде. Отец Алессара. Он состоял в обществе. Значит, состоял и Алессар.

Нет, разумеется, его могли не принять, ведь не существовало никаких доказательств, что принимали всех отпрысков участников. Но Имоджин не верила в это. Алессар ни словом не обмолвился. что как раз неудивительно, она еще даже не стала его женой, и не факт, что другие члены вообще посвящали в тайну даже жен. Алессар прекрасно знал, что ищет общество и что уже успело найти.

Его отец участвовал в наблюдениях и ставил эксперименты над существом, которое описывалось в дневниках.

Где оно находилось? Оно еще живо? Было ли оно живо изначально или они экспериментировали над некой квазиживой магической сущностью?

Имоджин подозревала, какими будут ответы.

И знала точно, что если она задаст свои вопросы Алессару, проявит чудеса красноречия или даже попытается выведать нужное в постели — он не скажет ни слова.

Руки слегка подрагивали. Она раскрыла блокнот и принялась криво царапать, не заботясь о связности фраз:

«Они ставили эксперименты над какой-то тварью. Здесь целый дневник. Тыкали ее палкой и записывали прогресс. Я видела записи за 50 лет, сейчас поищу остальное».

Об Алессаре она пока не стала сообщать. И усилием воли заставила себя не думать. Знала, что если задумается, то обязательно расклеится. Кроме утерянной силы Сиятельных, было что-то еще... что-то важное, что мерцало на краю сознания. Алессар был среди Собирателей пепла. Дядюшка был среди Собирателей пепла.

Но Имоджин не могла себе позволить сидеть посреди библиотеки, полной ценной информации, и думать о том, что не требовало ее внимания прямо сейчас.

Она положила блокнот на пол и принялась лихорадочно рыться в стопках рукописей, вытаскивать их, поспешно листать. Усилия очень скоро увенчались успехом. Дневник наблюдений за неизвестным созданием продолжался.

.или это было не создание? Могли ли Собиратели пепла открыть дорогу к воронке, которой заканчивались Черные пещеры? Могли ли наблюдать за ней? Имоджин потрясла головой. Да нет, зачем им воронка? Проклятие, о ком они пишут? Неужели.

Последняя запись была сделана два дня назад. Она гласила: «Вихри продолжают появляться. Реагируют на ключи. Объект тревожен, тянется к ключам. Не похоже, чтобы узнавал нас».

Реагируют на ключи.

Имоджин снова схватила блокнот. Альграт что-то ответил, она даже не взглянула — сразу принялась писать:

«Они касались этой твари какими-то ключами. В последней записи — что-то о вихрях, которые появляются рядом и тоже реагируют на ключи. И тварь тянется к ключам.

Я не сказала, но когда-то я выкупила у человека со второго плана старинную медаль с профилем императора Десара I. После этого он снился мне и требовал найти 12 ржавых ключей.

Почему я так часто слышу о ключах, когда речь идет о Темн. дем.?»

Имоджин из какого-то суеверного страха так и не написала «Темные демоны» полностью. Здесь, где дыхание эпохи Сиятельных ощущалось как никогда ясно, она просто опасалась называть их.

Первый из ответов Альграта гласил: «Поищите самые первые записи, там должно быть что-то о том, где они нашли то существо, где его держат и как туда попасть. Не идите туда, если это за пределами Академии!»

Второй ответ уже проступал на бумаге.

«Я тоже слышал о ключах. Обсудим позже. Найдите начало записей!»

Имоджин искала. Бумага шуршала, воздух наполнился мельчайшими частичками пыли и запахом древних книг, текст делался все менее разборчивым и все более размытым, а записи нижней тетради из стопки датировались двадцать пятым кольцом.

«Из нашей библиотеки найден еще один пещерный ход».

Пещерный? Ах да... видимо, тот давно умерший студент, который писал это, тоже бывал в Черных пещерах и заметил, что проход к библиотеке Собирателей пепла подозрительно на них похож.