Александр Алехин. Жизнь как война

Алехин на его фоне как будто мельчает, но в его судьбе куда больше трагизма, внутренней борьбы, тяжелых решений, сделок с совестью. Не каждая душа может пройти испытание бурей, а в жизни Алехина она не кончалась никогда. Под гнетом обстоятельств в какой-то момент русский шахматист сломался, и в ситуациях, когда приходилось делать сложный выбор, он направлялся туда, где легче, проще, выгоднее.

Не оставалось сил бороться.

* * *

Спасение от нацистов пришло к Алехину, когда он, покинув рейх, в очередной раз попал на Пиренейский полуостров – увы, без Грейс Висхар, которой уехать вновь не позволили чересчур мнительные немцы. Очевидно, она оставалась для них гарантией, что Алехин не сбежит. Режим генерала Франко в Испании давал послабления – и надежду. Чемпион мира поехал туда в октябре 1943 года по приглашению Федерации шахмат Испании. Это совпало с кардинальными переменами во Второй мировой войне: немцы стали все чаще терпеть поражения на полях битв, очень тяжело им приходилось на территории Советского Союза. Сталинградская битва (17 июля 1942 – 2 февраля 1943 года) показала, что вермахт при поддержке армий стран «Оси» сокрушим. Гитлер надеялся добраться до кавказских нефтяных месторождений, но его армия потерпела крупное поражение. С этого момента наступил «коренной перелом» в войне – позиции стран-агрессоров начали стремительно ослабевать, а сопротивление им приобретало невиданный размах. С 5 июля по 23 августа 1943 года состоялась Курская битва, в которой участвовали около двух миллионов человек. Она сорвала крупное наступление сил вермахта и дала импульс для Красной Армии начать собственные полномасштабные атакующие действия, заполучить стратегическую инициативу. Неудивительно, что Алехин воспользовался первой возможностью, чтобы сбежать от агонизировавших нацистов. Вскоре после визита в Испанию Алехин попал в местный санаторий (видимо, для душевнобольных) из-за обострившихся проблем с психикой¹¹

. Он прекрасно понимал, что в условиях нового миропорядка все, что он делал на оккупированных немцами территориях, начнет работать против него – и оказался в реальном, а не шахматном цугцванге.

Во Франции осталась Грейс Висхар, с которой он больше никогда не виделся. Кажется, она ему действительно подходила – расчетливая, умная, хитрая, заботливая. И даже в 1944 году, «под немцами», выиграла чемпионат Парижа по шахматам.

Любил ли он? Ответ знает только Алехин. Теплые человеческие эмоции, если речь касалась не комфорта или шахмат, а конкретных людей, наверное вообще были ему малодоступны. Но Висхар обладала харизмой, мыслила схоже, понимала дело, которому он посвятил жизнь, и была в состоянии хоть немного растопить ледяное сердце чемпиона. Хотя вряд ли в том мраке, наставшем в период гитлеровской экспансии, они могли быть по-настоящему счастливы вместе – когда встает вопрос выживания, не до сантиментов… Их общение тогда стало нерегулярным, хотя Алехин возил супругу по разным странам, когда участвовал в нацистских турнирах, и иногда даже брал с собой любимых кошек.

В СССР скончались самые близкие родственники Алехина: брат Алексей – в 1939 году и сестра Варвара – в 1944-м.

Не было в живых многих, с кем он делил доску и к кому испытывал уважение. Те, кто не умер, отказывались общаться с «коллаборационистом», уничтожая его в интервью. Отворачивались даже самые близкие – например, Осип Бернштейн, который однажды отвел его в «Астрею» и часто захаживал в парижскую квартирку в надежде на радушный прием Надежды Семеновны.

Алехин остался и без щедрого финансового покровительства Ганса Франка, который после его отъезда продолжал развивать шахматы в Кракове вместе с Боголюбовым (киевлянин вернулся в Триберг в середине 1944 года), даже когда стало ясно, что дни генерал-губернаторства сочтены.

Когда журналист из Хихона спросил чемпиона мира Алехина, какие у него планы на будущее, тот понуро ответил: «А какие у меня могут быть планы? Лучшая часть моей жизни прошла между двумя мировыми войнами, покрывшими Европу руинами и крестами, которые взяли в кольцо мою волю, привыкшую побеждать. Обе опустошили меня, но по-разному: когда закончилась первая, я был молод и имел непомерное честолюбие, а теперь нет ни того, ни другого»¹². В Испании Алехин не имел возможности много зарабатывать. В его услугах не нуждались так, как в Кракове, – и он соглашался на любую подработку (например, обучал шахматному ремеслу местного вундеркинда Артуро Помара).

Алкоголизм подорвал здоровье шахматиста окончательно: врачи, которые осматривали его, не видели просвета, не сулили ничего хорошего. Он страдал из-за проблем с печенью, воспаления кишечника, гипертензии (привет, Капабланка) и непроходимости артерий.