Александр II и Наполеон III. Несостоявшийся союз (1856–1870)

Сын генерал-лейтенанта Н.А. Окунева, участника Отечественной войны 1812 г., а впоследствии – временного Варшавского военного губернатора и пожизненного попечителя Варшавского учебного округа, Григорий Окунев по окончании курса в Петербургском университете в 1844 г. был определен в департамент внутренних сношений Министерства иностранных дел[718].

Спустя три года он становится старшим помощником столоначальника в Канцелярии МИД, в 1849-м получает чин титулярного советника и в том же году направляется младшим секретарем миссии в Риме. Там его отметят орденом папы Пия I и российским орденом ев. Анны 3-й степени. С ноября 1855 г. до апреля 1856 г. коллежский асессор Окунев будет исправлять должность временного поверенного при Римском и Тосканском дворах, после приезда посла он станет старшим секретарем миссии.

Когда барон Будберг в 1862 г. отправится послом в Париж, Окунев займет там должность второго секретаря посольства, а в 1867 г. – первого секретаря, получив одновременно чин надворного советника. Скачок в его карьере, как уже говорилось, произошел в конце 1869 г., кода он стал советником посольства, правой рукой графа Стакельберга.

В преемники внезапно скончавшегося Стакельберга в Петербурге избрали 72-летнего барона Ф.И. Бруннова, возглавлявшего в то время посольство в Лондоне. Горчаков успел даже составить для него инструкцию, утвержденную Александром II 18 июня 1870 г.[719], но Бруннов так и не успел выехать в Париж из-за начавшейся вскоре франко-прусской войны.

Волей обстоятельств в канун войны статский советник Григорий Николаевич Окунев останется в Париже главным официальным представителем России, став свидетелем развернувшихся там драматических событий.

Эскалация конфликта

Непосредственным поводом, послужившим отправной точкой в развязывании конфликта между Францией и Пруссией, стал вопрос о наследовании испанского престола, освободившегося после низложения в сентябре 1868 г. в результате революционных событий королевы Изабеллы II, бежавшей в Париж, к своей давней подруге, императрице Евгении.

Не видя способов вернуться к власти, Изабелла 25 июня 1870 г. формально отреклась от трона в пользу своего 12-летнего сына Альфонсо, находившегося при ней, во Франции. Однако права инфанта немедленно были оспорены, причем, с самой неожиданной стороны. 1 июля во всех европейских газетах появилось телеграфное сообщение из Испании о призвании на вакантный престол принца Леопольда Зигмаринген-Гогенцоллерна, родственника прусского короля.

Это сообщение произвело в Тюильри эффект разорвавшейся бомбы. Там немедленно вспомнили о кошмаре, преследовавшем правителей Франции с начала XVI в., когда Габсбурги объединили две короны – германскую и испанскую. Кошмар «габсбургского окружения» продолжался вплоть до окончания войны за Испанское наследство, когда в 1714 г. в Мадриде утвердилась династия Бурбонов.

Теперь история грозила повториться с той лишь разницей, что Франция рисковала оказаться в окружении Гогенцоллернов. Европе поспешили напомнить не только об исторических, но и о династических связях с испанскими Бурбонами и Орлеанами, ссылаясь на то, что сестра отрекшейся Изабеллы находилась в браке с герцогом де Монпансье, сыном короля французов Луи-Филиппа. В конце концов, и сама императрица Евгения по рождению принадлежала к испанской аристократии. Все это, по мнению французских придворно-клерикальных кругов, активно поощряемых императрицей, делало абсолютно неприемлемой кандидатуру Леопольда на испанский престол.

Когда 3 июля принц Леопольд, подталкиваемый Бисмарком, согласился принять предложенную ему корону, это вызвало во Франции широкое возмущение, охватившее и бонапартистов, и легитимистов, и либералов, и даже республиканцев. Все они не без оснований усмотрели в этом недопустимую провокацию со стороны Пруссии, которой должен быть дан решительный отпор.

Во власти этих воинственных настроений оказался и Наполеон III, пребывавший после победного для него майского плебисцита в умиротворенном состоянии. На экстренно созванном 6 июля в императорской резиденции Сен-Клу заседании Совета министров был заслушан доклад военного министра маршала Э. Лебёфа (Ле Бёфа), доложившего о полной боеготовности армии в случае начала войны, что, как вскоре выяснится, не соответствовало действительности. Со своей стороны, император в своем выступлении утверждал, что в военном столкновении с Пруссией Франция получит поддержку Австрии и Италии, хотя никаких формальных соглашений на этот счет с Веной и Флоренцией к середине 1870 г. достигнуто так и не было. Как Франц-Иосиф, так и Виктор-Эммануил на все запросы Наполеона давали лишь самые общие обещания. Для себя оба они давно и твердо решили, что вмешаются в войну только при благоприятном для Франции развитии военных действий.