Александр у края света

Естественно, это было вопиющим лизоблюдством как раз того уровня подхалимажа, который нравился Александру — все-таки наш торговый баланс не ухудшался, но и не становился лучше, поскольку изрядная доля серебра, вырученная от продажи зерна соседям для перепродажи на старую родину, оставалась у них в счет уплаты процентов на займы, взятые нами десять лет назад. Пожертвовав самоуважением, мы могли бы добиться от Александра выплаты некоторой части денег, обещанных его отцом, да так и не отправленных, которые позволили бы нам покрыть накладные расходы и начать сколачивать собственный стартовый капитал. Однако когда я попытался растолковать эту идею своим согражданам, те столь выразительно закатывали глаза, что мне пришлось оставить эту тему, чтобы не растерять остатки популярности.

В конце концов определились фавориты: Аполлония, поскольку наш храм был номинально посвящен Аполлону — из-за того, что у скульптора Агенора завалялась невыкупленная статуя Аполлона, которую он с радостью передал попечителям храма за символическую плату), и Антольвия («Как раз напротив Ольвии») — название, которое при всех своих очевидных недостатках обладало по крайней мере двумя достоинствами: оно соответствовало действительности и было полезно в смысле привлечения торговцев, которые может быть и хотели бы наведаться к нам, но не знали, где нас искать.

Мы остановились на Антольвии — оказалось, что другая Аполлония располагалась достаточно близко, чтобы возникли известные проблемы — и перешли к следующему этапу работ, а именно — подготовке к празднику вина.

Ясное дело, первое, что необходимо для проведения праздника вина — это вино; поэтому мы заготовили некоторое его количество — преизрядное количество, если точнее. Излишне и говорить, что мы готовили его на греческий манер, и поскольку твоему народу, судя по жиже, наполняющей стоящую сейчас передо мной чашу, надо узнать об этом благородном искусстве как можно больше, я остановлюсь на этом моменте поподробнее. Я ни на что не намекаю, но долг историка — сохранять сведения, которые могут оказаться полезными или вдохновляющими для будущих поколений, поэтому удели им внимание.

Так вот — на дворе ранняя осень, Арктур восходит и ягоды винограда достигают нужного размера и формы. Рекрутировав всех членов сообщества, способных ходить, но делающих это недостаточно проворно, чтобы успеть сбежать, ты отправляешься на виноградник с солидным запасом больших плетеных корзин, частой сетки и деталями винного пресса. Пока остальные в поте лица своего и с болью в спине наполняют корзины виноградом, по возможности ободряй и вдохновляй их. Сам же собери винный пресс, представляющий собой деревянное корыто с четырьмя ножками примерно два на два шага размером — при этом передние ножки чуть короче задних — и с желобом спереди, по которому будет сбегать виноградный сок. Усердные помощники извлекут виноградные грозди из корзин и загрузят их в большущий грязный мешок из сетчатой ткани, а мешок уложат в давильное корыто. Тут ты лезь в ящик и начинай давить виноград — сперва стоя на мешке коленями, а потом выпрямившись в рост и выжимая оставшийся сок ступнями ног, переступая равномерно и с силой. Сок побежит по желобу в кувшины, которые позднее погрузят в повозки, отвезут домой и опорожнят в большие бродильные чаны, где он останется по меньшей мере на шесть месяцев, когда завершатся все работы по подрезке, а Арктур будет восходить в сумерках — только тогда перельешь ты его в амфоры и запечатаешь смолой, чтобы впоследствии выпить или продать каким-нибудь излишне доверчивым людям. Этим способом получают легкое, терпкое вино, которое можно пить всю ночь, разводя пополам с водой, без риска умереть или отправиться домой в тачке.