All Flesh is Grass

Проникнут ли они к нам с нашего согласия или наперекор нашей воле,  — мы бессильны их остановить, мы в их власти. Быть может, они нас истребят, а может быть, и нет, но если и нет, важно одно: стоит им пожелать  — и они в любую минуту нас уничтожат.

But if the Flowers were bent on infiltrating Earth, if they planned to conquer Earth by wiping out all life, then why had they contacted me? They could have infiltrated without us knowing it. It would have taken longer, but the road was clear. There was nothing that would stop them, for we would not know. If certain purple flowers should begin escaping Millville gardens, spreading year by year, in fence corners and in ditches, in the little out-of-the-way places of the land, no one would pay attention to them. Year by year the flowers could have crept out and out and in a hundred years have been so well established that nothing could deny them.

Однако если Цветы намерены пробраться на Землю, захватить ее, смерти с лица ее все живое,  — тогда чего ради они вступали со мной в переговоры? Они вольны проникнуть к нам и без нашего ведома. На это уйдет немного больше времени, но дорога открыта. Ничто не могло бы им помешать, ведь люди ни о чем бы не подозревали. Предположим, некие лиловые цветы выйдут за пределы милвиллских садов и год от года начнут множиться, разрастутся среди живых изгородей, в придорожных канавах, в глухих уголках и закоулках, подальше от людского глаза... ведь этого никто и не заметит. Год от года они станут расползаться все шире, все дальше и за сто лет обоснуются на Земле прочно и навсегда.

And there was another thought that, underneath my thinking and my speculation, had kept hammering at me, pleading to be heard. And now I let it in: even if we could, should we keep them out? Even in the face of potential danger, should we bar the way to them? For here was an alien life, the first alien life we'd met. Here was the chance for the human race, if it would take the chance, to gain new knowledge, to find new attitudes, to fill in the gaps of knowing and to span the bridge of thought, to understand a non-human viewpoint, to sample new emotion, to face new motivation, to investigate new logic. Was this something we could shy away from? Could we afford to fail to meet this first alien life halfway and work out the differences that might exist between the two of us? For if we failed here, the first time, then we'd fail the second time, and perhaps forever.

Так я думал, рассчитывал, прикидывал на все лады, а откуда-то из глубин сознания упрямо пробивалась и взывала другая мысль  — и наконец я прислушался: ну, а если бы мы и могли воспротивиться Цветам, отбросить их  — нужно ли это? Даже если здесь и может таиться опасность, надо ли преграждать им путь? Ведь это впервые мы встречаемся с иной жизнью, с иным разумом. Впервые человечеству представился случай  — если только у нас хватит решимости  — приобрести новые познания, по-новому посмотреть на жизнь, заполнить пробелы в нашей науке, перекинуть мост мысли через пропасть, постичь иные, новые для человека воззрения, изведать новые чувства, встретиться с незнакомыми побуждениями, разобраться в незнакомой нам логике. Неужели мы струсим и попятимся? Неужели не сумеем пойти навстречу первым пришельцам из иного мира, не постараемся сгладить разногласия, если они и есть? Ведь если мы провалимся на первом же экзамене, не миновать провала и во второй раз, и, может быть, уже никогда нам не знать удачи.

Tupper made a noise like a ringing telephone and I wondered how a telephone had gotten in there with that lone, lost cat of his. Perhaps, I thought, the cat had found a telephone, maybe in a booth out in the dark and dripping woods, and would find out where it was and how it might get home.

The telephone rang again and there was a little wait. Then Tupper said to me, most impatiently,

“Go ahead and talk. This call is for you.”

Таппер очень похоже изобразил звонок телефона. Любопытно, как попал телефон в дебри, где одиноко блуждает его воображаемый кот? Может, кот набрел на телефонную будку посреди темной, залитой дождем чащи, и теперь хочет узнать, где же он и как ему вернуться домой?

Снова телефонный звонок, потом короткое, выжидательное молчание. И вдруг Таппер сказал мне с досадой:

— Да отзовись ты! Это ж тебя!

“What's that?” I asked, astonished.

“Say hello,” said Tupper. “Go ahead and answer.”

“All right,” I said, just to humour him. “Hello.”

— Что такое?!

— Скажи  — слушаю! Давай отвечай.

— Ладно,  — сказал я, лишь бы он не злился.  — Слушаю.

His voice changed to Nancy's voice, so perfect an imitation that I felt the presence of her.

“Brad!” she cried. “Brad, where are you?”

Her voice was high and gasping, almost hysterical.

И тут он заговорил голосом Нэнси, да так похоже, что мне показалось  — она тут, рядом.

— Брэд!  — позвала она.  — Брэд, где ты?

Она почти кричала, задыхалась от волнения, голос дрожал и срывался.

“Where are you, Brad?” she asked. “Where did you disappear to?”