Алтарь времени

Контейнеры с тем веществом, которым заправляли излучатель, понял Штернберг. «Начинки» хватало лишь на один запуск «Колокола», а дальше следовала довольно трудоёмкая процедура по её замене.

– Бардак… – проворчал Каммлер. – А что касается вашего, хм, лекарства, если вы за этим… Шрамм обещал приехать на днях… Позже поговорим. Румор! Где Румор, позовите его сюда немедленно!

Штернберг перевёл взгляд на стальную дверь в конце вагона, загромождённого полками и столами с различными приборами; у самой двери в специальном купе располагался узел связи. Замок двери отчётливо щёлкнул в тишине, лампы на низком потолке мигнули.

Каммлер резко выпрямился и обернулся к Штернбергу. Тот стоял перед генералом, едва не упираясь непокрытой головой в потолок, заслоняя узкий проход: руки в карманах расстёгнутой шинели, резкие, угловатые тени на склонённом худом лице, зачёсанные назад короткие волосы в штриховке бликов от лампы в матовом колпаке.

– В чём дело, доктор Штернберг? – холодно поинтересовался генерал.

– Помните, вы как-то хвалились, будто прекрасно знаете мои методы? – тихо спросил Штернберг. – Так вот, я вас обрадую: вы ровно ничего не знаете.

Каммлер выдернул из кобуры пистолет, но вскинуть руку не успел – Штернберг шагнул вперёд, схватил чиновника за запястье и, с мрачным удовлетворением чувствуя силу в мышцах, преодолев секундное сопротивление, ударил руку генерала об острый край металлической полки, да так, что испугался, не сломал ли ему кости – это было бы лишнее. Каммлер выронил пистолет, лицо его исказилось, но он не издал ни звука, лишь попытался вцепиться Штернбергу в горло скрюченными пальцами свободной руки. Штернберг двинул ему коленом под дых и швырнул его на пол – падая, генерал стукнулся плечом о нижнюю полку, фуражка его покатилась по коридору. Штернберг достал из кармана складной нож. Лезвие вылетело с тихим клацаньем.

– Безумец, вы хотите меня убить? – насмешливо просипел Каммлер. Он сел, держась за живот. – Если вы меня убьёте, то не уйдёте отсюда живым. Хотя вам теперь в любом случае жить осталось недолго. Морфинист. Психопат. Я же сказал, будет вам ваше зелье!

– Что касается зелья, я с превеликим удовольствием закачивал бы раствор морфия вам в глотку до тех пор, пока у вас из ушей бы не полилось. – Штернберг наступил пытавшемуся подняться генералу на ногу и нацелил нож в его стеклянисто блестевшие, будто искусственные, глаза. – Вы приказали доставить в Динкельсбюль пенициллин? Я спрашиваю, – зашипел он, – вы приказали доставить туда пенициллин?

– Я приказал… да… ваша племянница… она идёт на поправку. – Наконец-то Каммлер испугался. Именно его страх Штернбергу и был нужен, страх, который сделал бы этого непробиваемого чиновника уязвимым.

– Расстёгивайте китель.

– Что?!

– Китель и рубаху, быстро! – Лезвие так и плясало у Каммлера перед глазами, всего в нескольких сантиметрах от расширенных зрачков.

– Не знаю, что вы задумали, но вы за это поплатитесь, – злобно произнёс генерал, прыгающими пальцами расстёгивая мундир. Столько месяцев безупречной насторожённости, и надо же было в конце концов так глупо попасться!

Штернберг стоял над ним с обыкновенным солдатским складным ножом, который должен был послужить ему вместо потерянного ещё перед арестом ритуального кинжала, и слышал, как стремительно утекает время. Кто-то из свиты Каммлера вместе с охранниками в это самое мгновение поднимался в вагон. «Время. Мне очень нужно время. Прошу тебя. Ещё самую малость…» Мысленно моля непонятно кого, он представлял себе беловолосую женщину из своих видений, но внезапно – секундной вспышкой – увидел вокруг сплетения вихрей Времени. Лишь немного задержать их неостановимое вращение…

Каммлер выдернул ногу, снова попытался подняться, но Штернберг толкнул его назад и опустился рядом на одно колено.

– Слушай меня, Ханс, – тихо заговорил он, приставив кончик клинка к дрябловатой шее генерала, под едва заметным кадыком. – Слушай меня очень внимательно. Я тебе не подвластен. Это ты – ты зависишь от меня. Ты всё согласовываешь со мной. Я – твой советник во всех вопросах. Без меня ты не можешь, не смеешь, не способен принять ни единого решения…