Алтарь времени

– По шоссе не поедем. Там по-прежнему полно беженцев и могут встретиться патрули. Наверняка из ставки оповестили уже всех, с кем только смогли связаться. – Купер свернул на одну из неприметных просёлочных дорог, при этом даже не заглянув в карту. Штернберг в очередной раз поразился, как его шофёру удаётся держать в голове не только все улицы крупных городов, но и все дороги Германии. Сложная сеть немецких дорог – от широченных автобанов до какой-нибудь полузаросшей колеи в лесу – ложилась на сознание Купера как нельзя естественно: его сознание и было сетью бесконечных дорог.

Автомобиль сильно сбавил скорость, под колёсами захрустел гравий. Потянулись покосившиеся ограды пустых пастбищ, глухие перелески, вдалеке показалась и сгинула какая-то деревня, долго ещё затем блестя над холмом шпилем кирхи. Навстречу никого не попадалось, позади тоже всё было спокойно. Штернберг откинулся на спинку сиденья, разбитый страшной усталостью. И тут же напомнил себе: ещё не всё кончено, нет. Всё ещё только началось. За ними будут охотиться. А для того чтобы уничтожить «Колокол», осталось семь дней. Что можно сделать за семь дней, при условии, что автомобиль может остановить первый попавшийся патруль?

Штернберг подумал о Зонненштайне. Человеческая воля – вот что там нужно. Человеческая воля и ничего больше. Если бы удалось пробраться на территорию комплекса, в самый центр, где раньше находилась гранитная плита жертвенника… Штернберг чуть прищурился, вглядываясь в воображаемую картину: он стоит на вершине сооружённой на Зонненштайне конструкции, как когда-то стоял на жертвеннике, и обращается ко Времени. Тогда Зонненштайн из усилителя для дьявольской машины вновь обратился бы в инструмент, тысячекратно усиливающий силу человеческой воли, чтобы повелевать Временем – в таких масштабах, в каких даже Штернбергу, с его нынешними умениями, за пределами комплекса не хватит никаких сил.

Если бы только удалось миновать охрану комплекса… Но теперь, с тем, что ему открыто, с тем, что он умеет, – почему бы нет?

Штернберг, нахмурившись, посмотрел на свои подрагивающие руки. Хорошо, допустим, он проникнет на охраняемую территорию незамеченным. Но что потом? Какой приказ он отдаст, обращаясь к безбрежной силе и направляя её своей многократно усиленной волей? Уничтожить «Колокол», как сегодня ему удалось уничтожить проволочное заграждение? Хватит ли у него на это сил? Уничтожить такую махину, швырнув её в пропасть обваливающегося в бездну Времени… У него будет лишь одна попытка.

Штернберг вновь обратился ко Времени, спрашивая о вариантах своего будущего. И вновь не увидел ничего, кроме нестерпимо-белой пустоты.

Показался берег реки, вдоль которой ехали некоторое время, направляясь на юго-запад. За поворотом дороги серел длинный деревянный мост, по нему-то и предстояло проехать на тот берег.

Едва машина выехала на поскрипывающее деревянное покрытие, на том берегу из-за деревьев угловатой тушей начал выдвигаться корпус бронетранспортёра с пулемётчиком наверху, и на дорогу высыпали солдаты. Офицер начал кричать в рупор что-то неразборчивое, ветер развеивал его слова над рекой. Ровно шипела вода на камнях небольшой плотины, сооружённой ниже по течению. Где-то поблизости монотонно тренькала птица.

Штернберг выругался. Да чтоб ему провалиться – вместо того, чтобы бесконечно спрашивать о будущем, лучше бы сидел и слушал, что происходит вокруг, – тогда, возможно, своим чутьём засёк бы солдат прежде, чем те их заметили.

Купер остановил машину, затем тихо дал задний ход.

– Что делать будем? Они говорят, если мы съедем с моста, откроют огонь. Мы тут как на ладони.

Штернберг впечатал в переносицу очки.

– Есть один вариант. Не знаю, правда, насколько удачный…

– Вот сейчас и проверим.

Штернберг со всем тщанием вспоминал свои ощущения в те мгновения, когда ехал из Кёнигсберга в Пальмникен, торопясь, как никогда в жизни, чтобы спасти Дану. Что он тогда сделал? Вышел из всеобщей системы пространства-времени. Он очень хотел успеть – пусть хоть в самый последний миг – и успел. Точно в самый последний миг. Он лишь позже осознал, что ехал не по настоящей дороге от Кёнигсберга до побережья – настоящая дорога была заполнена беженцами, он же встречал людей лишь тогда, когда напоминал себе, что на дороге должны быть какие-то люди. Он сам создал свой путь, вообразил его… Должно быть, и всё пространство вот так же управляется неведомым разумом – Временем? – как он тогда создал воображаемую почти пустую дорогу, чтобы попасть из одной точки в другую, очутиться в конечном пункте ровно в тот миг, когда ему требуется. И лишь сейчас он понял, почему вся дорога была в тумане – человеческому сознанию куда проще воображать какой-то небольшой кусок окружающего мира, чем весь мир целиком. Если он тогда справился с этой работой – почему не справится сейчас? Если в отдельную систему пространства и времени можно заключить одного человека на мотоцикле, то почему это же нельзя проделать с двумя людьми на автомобиле?