Алтарь времени

Солдаты с автоматами или винтовками, много солдат – невнятными полупрозрачными тенями на границе зрения. Собаки почуяли некое движение поблизости, заволновались, но люди не видели, что кто-то пробежал в нескольких метрах от них, да и от собак на Зонненштайне и в окрестностях было мало толку: животные то и дело пугались неведомо чего, а когда из-под земли доносился таинственный гул, и вовсе прижимали уши, начинали вертеться на месте и истерически повизгивать.

Просвет между деревьями, желтовато-серая стена скалы. Начиналась зона воздействия самого большого отражателя, здесь следовало быть особенно осторожным. И тут Штернберг запнулся о корягу и с разгону полетел вперёд. Вытянутые руки погрузились в землю по локоть – будто в вязкий прохладный кисель. Вскрикнув, Штернберг дёрнулся назад, его так и продрало ужасом и брезгливостью, будто смоченной ледяной водой мочалкой вдоль хребта. Он не мог не подумать о том, что если бы в момент падения вернулся во всеобщую систему времени, то так и остался бы прикован к земле – его кисти и предплечья стали бы единым целым с почвой, молекулы его тела смешались бы с молекулами камней, корней или что там, под хвойным покровом… И уже от одной мысли он застонал в страхе, прижимая руки к груди.

Задыхаясь от пережитого, побежал дальше – нельзя было сейчас оставаться на месте. Вытоптанное, изъезженное строительными машинами пространство вокруг площади и монолитов было совершенно безлюдно – охрана отошла на предположительно безопасное расстояние, в лес. Люди оставались только на защищённых металлическими экранами вышках. Мёртвая земля со следами гусениц и протекторов. Ровно пригнанные друг к другу полигональные гранитные плиты мощения. Силуэты мегалитов-отражателей – против солнца, тени в золотистом мареве. Лабиринт из стальных витков двойной спирали, перехваченной перемычками в рост человека, геометрическими буквами заклинания, что неслышно звучало кругом. Исчерпывающий символ, записанный в трёх измерениях код жизни, воспроизводимый текущим здесь временем. Его жизни… Штернберг побежал по спиральному лабиринту к центру площади, сужая круги. Лихорадочный блеск полированного металла по обе стороны, иллюзионистские изгибы казавшихся бесконечными спиралей… Иногда он задевал рёбра спиральной конструкции плечом и даже хотел как-то нарушить целостность конструкции, погнуть, сдвинуть с места – но та оказалась неожиданно прочной. Похожая на ротонду о многих колоннах бетонная постройка и нечто внутри неё, опутанное геометрической стальной сетью. Штернберг перешёл с бега на шаг, затем и вовсе почти остановился – в ломающемся, идущем трещинами воздухе нездешности, придающем всему вокруг невнятность и зыбкость, он никак не мог разобрать, где же там, внутри этого свитого бетонно-стального гнезда, спрятан излучатель – и вот, наконец, увидел его, – керамический купол, установленный на решётчатом постаменте и закреплённый цепями.

Штернберг всматривался в очертания своего детища так, словно оттуда, из-за тонких аркад трёхмерной криптограммы, из-за бетонных колонн кто-то смотрел на него – насторожённо и со злобой. Земля гудела, и небо в ответ звенело, как гонг, и между ними текли, вихрились потоки незримой, но вездесущей энергии, дающей существование всему, что было вокруг. Штернберг видел их, слышал, чувствовал. Самая пора применить все те умения, что он обрёл – или попросту открыл в себе – за последний месяц. Собраться с силами. Сосредоточиться и отправить эту штуковину прямиком в пасть Времени, в пропасть прошлого. Штернберг сощурился, глядя в путаницу металлических конструкций. Ну же! Но слишком много материи, слишком сложный объект – не хватало сил… Ему нужна была помощь. Помощь самого Времени. Для этого и был предназначен Зонненштайн.

Ему следовало во что бы то ни стало оказаться в фокусе каменных Зеркал.

Штернберг пробежал последний виток сквозисто-стального лабиринта, миновал ряд колонн, поднырнул под какие-то наклонные металлические опоры. Его пошатывало, и во рту кровило. Всё плыло, предметы странно деформировались, и тысячелетнее мощение под ногами было настораживающе зыбким – каждый шаг давался со страхом перед опасностью утонуть в каменной пучине. Он мог бы вернуться в общий ход времени, но боялся, что его заметит охрана – кругом капища, за вытоптанным полем, были установлены пулемётные вышки. Едва ли бы стали стрелять в сторону излучателя и хрупких конструкций криптограммы, но всё же…

Камни под ногами дрогнули, потусторонний рёв междувременья сделался невыносим – и всё пронзило злое металлическое жужжание.

Запуск «Колокола».

Неведомое излучение было тому виной или собственный страх – но Штернберга мгновенно выбросило во всеобщий ход времени. Он ударился плечом об одну из стальных опор, что ещё секунду назад были неплотными, мягковатыми, словно обросшими мхом. И, разумеется, его заметили: с вышки лающе закричали в громкоговоритель, разбудив среди мегалитов раскатистое эхо.

«Они же не будут стрелять в установку…» Но всё же Штернберг бросился на землю, чтобы уберечься от выстрелов.