Алые воды "Карибского супа"

— Карамба… Ну видел я, как дерутся русалки. Те ещё чертовки, мать их за хвост. У них какие-то свои кинжалы, пилы, крюки не хуже наших. Сначала обстреляют из воды, потом забираются и режут всех, до кого доберутся, а потом уже мы подходим, берём на абордаж и кончаем дело. Они там все бабы, мужиков у них походу своих нет, вот и тащат под воду людей. Они на своём тарабарском говорят, чуток на авзонский похоже. Я, говорю, с ними близко не общался. Бледные они, как мертвячки, грот-мачту мне в глотку. Я бы такие полутрупы с хвостами ебать бы не за что не стал, даже если б мне за это корабль дали. Ну… вот и всё. Кар-р-рамба, Дени, умоляю, не заключай с ними сделку, они тебе хер оторвут и рот засунут. Лучше уж договорись с нами, я ребят хороших знаю, они у меня в должниках…

Губернатор тем временем закончил ходить взад-вперёд и сел на место.

— Насчёт мужиков ты не прав. Один из них изнасиловал моего сына.

Как ни пугала Шестёрку перспектива умереть от яда, он не выдержал и расхохотался.

— Да это небось баба с хером была. С твоим размазнёй и такая справится, если у него при себе отравы нет!

Дени нахмурился.

— У женщин обычно груди есть, да и внизу живота у них всё иначе. Нет, не нужны им наши мужчины, им нужно что-то другое…

— Например? — не понял Гектор.

— Море, свободное от людей, — тихо сказал губернатор.

— Да ты бредишь, Дени! — усмехнулся было Шестёрка, но поймал жёсткий взгляд сонных глаз и потому перестал улыбаться. — Хорошо же, говори, что надо-то от меня или это всё? Могу погадать, у меня мои карты с собой. Или можешь отыграться у меня в кости…

Дени встал и почти вплотную подошёл к нему. Гектор неожиданно для себя самого вжался в диван.

— Кое-какая просьба есть. Я хочу вернуть галлийской короне один островок…

Гектор хмурился, скалил зубы, но на всё согласился.

— Я нужен тебе живым, так дай мне противоядие!

Легран отошёл, улыбка на его лице стала ехиднее.

— Вошёл ты без обязательств, но уйти придётся с ними.

Гектор некоторое время недоуменно смотрел на губернатора, но затем до него дошло.

— Ах ты старый!..

Пират ушёл восвояси. Дени остался расслабленно сидеть на диване, откинувшись назад.

В стакане, который он протянул Гектору, был обычный травяной настой для полоскания. Пусть хоть от запаха изо рта избавится. Хороший парень, чего себя так запускать?

За окном уже светало. Из-за этого цыганского лиса пришлось всю ночь не смыкать глаз. Да и сердце тревожно билось за детей. Они всё ещё наводили справки — прошло уже пять дней, а "Гумилития" не вернулась. А ведь в планах Леграна азвонской морячке была отведена немалая роль. Хотя… если она всё же погибла, другой неплохой капитан, способный вести корабли в бой, у него теперь есть. А письма он скоро разошлёт. Кто ж откажется от каперского свидетельства, разрешающего грабить, скажем, альбионцев, или иберийцев, или калейцев? Да и авзонским купцам выгоднее, если союзных галлийских колоний будет больше.

Дени наконец встал, чтобы достать себе вина. Главное случайно не перепутать с отравленным.

Наблюдая, как алая влага плещется в кубке, Легран думал о русалках. Очевидно, они хотят найти союзников для своей войны, вот только их беда в том, что людей суши они равными себе не считают. Люди суши их, впрочем, то же.

Надо бы поговорить с Жюльеном через Кристину. Врага надо держать близко к себе.

Из размышлений его вывел звон колокола. Пришлось пройти в спальню, чтобы выйти на мансарду и узнать, в чём дело.

На горизонте было два корабля. Один из них, похоже, фрегат. И что плохо — альбионский. Впрочем, флаг ещё не видно, так что это может быть кто угодно, начиная от союзника и кончая дружками Шестёрки, которые решили забрать своего непутёвого товарища и заодно немного развлечься. Вот только пусть сначала преодолеют рифы, иначе их участь будет куда хуже, чем у Гектора, который теперь стал его пешкой.

Дени зевнул, прикрыв рот рукой, и ушёл вздремнуть.

Проснулся он от пушечного выстрела и криков на улицах.

Альбионский военный фрегат подошёл к Аматору.

* * *

Ахиллея сидела на камне, стараясь не касаться воды, хотя ветер сдул с неё всю влагу и ей было холодно и сухо. Но нельзя: атлатетис Артемиды повсюду, они слышат любое передвижение в воде, любой голос, любой разговор. Поэтому некоторые вещи можно обсуждать только на воздухе. Вдобавок там можно не поворачивать головы и не пользоваться жестами, поскольку версия языка для суши располагает более однозначным набором звуков и значений слов.

Если они поймут, что себе позволяет Старшая Советница…

Ахиллея поёжилась: без воды жить неприятно. И как сушеходы выдерживают это всю жизнь? А ведь есть ещё испепеляющее солнце, колючие иглы мороза, липкость болотных испарений и грубая наждачка переносимого ветром песка. Только дождь способен приносить радость, но сушеходы почему-то прячутся от него.

На поверхности воды пошла рябь. Сердце Ахиллеи забилось сильнее.

Вот он — момент истины. Или низвержения в тартар.