Алые воды "Карибского супа"

— Я рад угодить вам, ваш… моя охер… моя археса! — Морис едва выговорил незнакомое слово. — Моя история простая и незамысловатая и связана с моей семьёй. Я гражданин Альбиона, хотя это не моя родина, потому что мою страну завоевали. А здесь я, потому что…

Морис хотел рассказать всё коротко и просто, чтобы никто не опечалился, со своей весёлой улыбкой. Но, едва он сообщил об аресте своего брата, маска треснула, улыбка исчезла, а его самого точно прорвало. Никому он не сообщил, почему он здесь, никак не излил эмоции от недель плавания, где каждый час казался пыткой, поскольку он слышал, что происходит там, на острове, и постоянно представлял, как страдает его брат. Никак не излил эмоции, когда увидел, что его кошмары сбылись, как он обивал порог губернатора, как попытался достучаться хоть до одного из этих чинуш, как в конце концов пытался уговорить плантатора продать ему брата, как ездил в город за кредитом, а когда вернулся…

— Что, что произойти? Вы сообщили, что вернуться! Дальше!

Морис мог бы догадаться, что русалки слишком редко взаимодействовали с людьми, чтобы разбираться в их жизни, и потому любая история была для них полезной. Тем более история Мориса оказалась интересной: похоже, наверняка всё закончилось чем-то страшным, раз этот молодой сушеход решил рискнуть и пришёл на встречу абсолютно не готовым и его можно было убить, лишь толкнув лодку.

— Дальше!

Тут у Мориса, видимо, от того, что у него с самого начала дрожали ноги, вступило в его больную левую коленку. Он опять едва не упал в воду и вынужден был сесть.

— Простите, ваше вел… моя археса, — пробормотал он и уронил голову на сложенные руки. — Мне… мне не стоит говорить о таком с вами…

— Что дальше? Эй, подтолкните его поближе, плохо слышно и видно! — сказала Артемида.

Впервые русалки приблизились к Морису и подтолкнули лодку к Регине Клана. Сделали они это так аккуратно, что, когда Морис поднял голову и увидел лицо Артемиды так близко, то едва не упал в обморок.

— Улыбка на лицо, станет легче, — подбодрила оказавшаяся сбоку провожатая.

— Да, точно, улыбка… — Морис несколько раз вдохнул-выдохнул, и его спокойствие вернулось к нему, он снова улыбнулся. — Как говорится, самая красивая улыбка скрывает глубокие тайны, мою вы уже узнали.

— Не узнала, — несколько обиженно заметила Артемида. — Я жду конец истории.

— Конец истории прост, — бодро ответил Морис. — Он умер.

— Кто, конец? — переспросила провожатая.

— Импотенция? — уточнила королева, причём без тени шутки. — Печаль.

Морис едва снова не сорвался.

— Мой брат умер, — сказал он негромко.

Лицо Артемиды приняло скучающее выражение.

— Почему?

— Его забили насмерть плетью. Он подстрекал к бунту, а я не успел. Когда я увидел это, то ударил надсмотрщика кулаком в глаз, а бумаги порвал и запихал в рот плантатору. Когда убегал, свалился с обрыва и сильно ушиб колено. Теперь у меня нет денег и меня разыскивает ямайский губернатор, чтобы сполна взыскать за ущерб. Так что, ваше вел… моя охер… археса, вы услышали историю наивного глупца, который даже брата своего не смог вытащить. — Морис развёл руками в стороны. В их семье всегда приветствовалась честность, этой же добродетели он придерживался во время работы, с ней же решил сейчас пойти ко дну. Пожалуй, куда тяжелее было смотреть чуть мимо лица королевы, которое неожиданно стало ближе. Её волосы оказались синими, глаза голубыми, лицо было пусть и очень бледное, но живое, пусть и немного жуткое из-за виднеющихся заострённых зубов. Была и ещё деталь: на шее, под ключицами, между рёбер, где это было видно, проходили странные разрезы, похожие на зияющие раны, в которых сквозь тонкую плёнку просвечивало что-то нитчатое, похожее на множество коротких тычинок, как жабры у рыб.

— Это интересная история, — произнесла Артемида. Тут кто-то из её окружения сообщил ей что-то, видимо, важное, потому что королева поправилась: — Точнее сказать, я чувствую, как вам больно от того, что вы такое почувствовали. И, пусть теперь вы можете стать главой семьи, а не ваш брат, вы потеряли родственника, а значит, союзника.

Морис недоумевающе поднял брови.

— У меня есть брат, старшая сестра и младшая сестра, а до того была и мать, — произнесла Артемида. — Мой брат не будет править, будет помогать. Моя младшая сестра больна телом и разумом, она не будет править и не будет рожать потомство. А старшая сестра стала моей большой бедой.