Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX–XX столетий. Книга V

Другие письма были гораздо длиннее и сюжетнее, если можно так выразиться. В одном из писем, получившем условное название «Письмо из Кембриджа», оказался прямо-таки приключенческий рассказ в стиле Роберта Льюиса Стивенсона или Джека Лондона. В этом послании, написанном от лица матроса корабля, пришвартованного в гавани Бостона, рассказывалось, как Джордж Паркмен был поднят на борт и убит, тело его сброшено в воду возле одного из мостов. Автор письма сообщал, будто получил за своё молчание часы убитого джентльмена, но, опасаясь привлечения к суду, выбросил их, проходя по одному из «длинных мостов». Автор предлагал полиции заняться поиском тела Джорджа Паркмена в «районе моста», не уточняя, какого именно. А таковых, между прочим, в районе Бостона, Кембриджа, Чарльстауна и Роксбари насчитывалось в то время, по меньшей мере, 22.

Ещё одно анонимное письмо, подписанное «civis» («гражданин»), содержало предложения по методике поиска трупа Джорджа Паркмена. Автор советовал полиции обращать внимание на состояние земляных полов в подвалах осматриваемых зданий и отодвигать поленницы с дровами во время проведения обысков. В том же письме высказывалось предположение о расчленении трупа и сбросе частей тела с мостов, в связи с чем неравнодушный гражданин советовал полиции озаботиться осмотром берегов возле бостонских мостов.

Гравёр Джордж Смит (George G. Smith), осмотрев анонимные письма, полученные властями во время розысков Паркмена, предположил, что 3 упомянутых выше письма могли быть написаны одним человеком, а именно — профессором Уэбстером. Смит хорошо знал почерк подсудимого, поскольку на протяжении ряда лет изготавливал его факсимиле. Гравёр согласился дать показания в суде, и речь его очень помогла обвинению.

По мнению Смита, почерк, которым были написаны все 3 анонимки, на первый взгляд казался непохожим на почерк Уэбстера. Однако при детальном изучении отдельных букв, Смит пришёл к заключению, которое сформулировал следующим образом: хорошо видно, что характер их начертания весьма своеобразен и соответствует тому, как их пишет подсудимый. Гравёр отметил, что усматривает схожесть в написании следующих букв и их комбинаций: «r», «b», «o», «n», «l», «the», «f».

Вывод об авторстве письма с подписью «Капитан метателей дротиков», сделанный Джорджем Смитом, звучал так: «Характер письма, рассмотренный в целом с учётом особенностей и способа, каким оно должно было быть написано, питают мою уверенность в том, что письмо это написано доктором Уэбстером»[25].

Разбирая письмо, подписанное «Civis», гравёр заключил: «Зная почерк доктора Вебстера и сравнив письмо „Civis“ с другими письмами, я полагаю, что оно было написано доктором Уебстером и, к сожалению, я чувствую себя вполне уверенным в этом».[26]

Наконец, в тексте третьей анонимки — т. н. «Письма из Кембриджа» — графолог также усмотрел признаки умышленного искажения почерка. При этом Джордж Смит не исключил, что автором этого послания также мог стать профессор Уэбстер, — в этом его убеждала не только тождественность с манерой подсудимого написания букв, перечисленных выше, но и совпадение написания буквы «d» и знака «&» [синонима русской буквы «и»].

Это было интересное и довольно убедительное объяснение, хорошо подкреплявшее линию обвинения.

Последним свидетелем, вызванным Генеральным прокурором Клиффордом для дачи показаний, стал молодой врач Фишер Босворт (Fisher A. Bosworth), житель городка Графтон (Grafton), в округе Уорчестер (Worcester). Совсем недавно — в 1848–1849 годах — он слушал лекции в Медицинском колледже, а 23 ноября 1849 года приехал туда, чтобы встретиться со студентом по фамилии Коффрен (Coffran). Босворт лично знал всех действующих лиц трагедии — Уэбстера, Паркмена, Литтлфилда и др. По словам свидетеля, между 13 и 14 часами 23 ноября он находился внутри здания колледжа, дожидаясь Коффрена. В течение этого времени он перебросился парой фраз с Литтлфилдом и видел Джорджа Паркмена, поднимавшегося по главной лестнице на 2-й этаж. Паркмен, по словам Босворта, появился «ближе к 2 часам пополудни».

Свидетель сообщил много деталей своего пребывания в Бостоне в те дни, припомнил, где жил, в какой ресторан ходил обедать и пр., так что в точности рассказа доктора вряд ли можно было сомневаться. В целом его показания мало что давали стороне обвинения, поскольку защита не оспаривала факт появления Паркмена в колледже, а свидетель утверждал только это, но в целом это было хорошее завершение «дела обвинения». Не совсем понятно, для чего главный обвинитель вывел Босворта на суд, ведь показания последнего до некоторой степени опровергали утверждения Литтлфилда, утверждавшего, будто Паркмен в середине дня 23 ноября не входил через главный вход и поднимался по главной лестнице на 2-й этаж колледжа. Но как бы там ни было, «дело обвинения» получило весьма эффектную концовку и Генеральный прокурор мог быть собой доволен — защита не только не опровергла его версию событий, но даже и не сумела убедительно поставить её под сомнение.