Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX–XX столетий. Книга V

Но обнаружилось и ещё одно крайне неприятное для преступника обстоятельство. Кровью Паркмена оказалась запачкана добрая половина лестницы, причём не только ступени, но и прилегающая к ним часть стены. Брызги крови не разлетелись высоко — этому помешало широкое пальто, накрывшее жертву сверху — но всё равно площадь загрязнения была весьма велика и требовала немалых трудозатрат по устранению. Уэбстер с самого начала опасался того, что загрязнения кровью избежать не удастся — именно поэтому он хотел накануне заполучить пинту свежей человеческой крови в больнице колледжа, но… Но кровь он получить не смог, а значит, правдоподобного объяснения появлению свежих пятен и брызг крови у него не имелось!

Удаление крови требовалось начинать немедленно, пока она не впиталась в дерево и не высохла. Мы можем только предполагать, как профессор ползал на коленях по лестнице, сначала вручную смывая следы крови, а затем повторно смачивая их раствором нитрата меди. Это соединение довольно активно, голыми руками работать с ним небезопасно, а резиновых перчаток в то время не существовало, работать преступнику приходилось с максимальной осторожностью и при этом быстро. На возню, связанную с отмыванием лестницы от крови, он, несмотря на спешку, потратил, должно быть, немало времени — может, полчаса, может 40 минут. Там был большой объём работы, и работу эту надлежало проделать очень тщательно.

В конечном итоге Уэбстер справился с этой задачей, и потому впоследствии службе коронера не удалось отыскать ни единой капельки крови ни на лестнице, ни в химлаборатории вообще [напомним, кровь была обнаружена лишь на его панталонах и тапочках, хранившихся в лаборатории]. Но возня на лестнице, явно не запланированная преступником, сильно его задержала. В день убийства ему было очень важно поскорее покинуть здание колледжа, дабы обеспечить себе хоть какое-то alibi, но эту задачу Уэбстер выполнить не смог.

Осмотрев одежду убитого, преступник нашёл то, что его интересовало более всего — долговые расписки и переписку с Паркменом. Разумеется, эти бумаги он забрал себе. Поскольку Джордж Паркмен унёс из дома всю отчётность, связанную с займом Джона Уэбстера, правоохранительные органы не смогли установить точную величину задолженности последнего. Как мы знаем, клерк по фамилии Кингсли, работавший помощником Паркмена, по просьбе полиции восстановил по памяти некоторые детали деловых отношений шефа с профессором химии, но рассказ его носил характер обобщённый и не вполне точный.

Следует понимать, что сам по себе факт убийства кредитора должником отнюдь не обнуляет долг, и наследники должника [т. е. убийцы] при вступлении в права наследования должны принять на себя ответственность по его долгам. То есть жена и дочери Уэбстера должны были бы выплатить наследникам Паркмена [его вдове, дочери и сыну] кредит, взятый отцом, и проценты по нему. Этого, однако, не случилось, Паркмены никаких имущественных претензий не заявили. Пассивность их в этом вопросе объясняется отнюдь не великодушием, а отсутствием документов, подкрепляющих кредитно-денежные отношения между Джорджем Паркменом и Джоном Уэбстером.

Помимо желанных бумаг убийца заполучил и некую сумму наличных денег, должно быть, немалую. К утверждению Джона Уэбстера, будто он бросил одежду жертвы в печь, не проверив карманы, всерьёз относиться нельзя, говоря аккуратно — это не тот человек, который мог бы сжечь деньги.

Поскольку окровавленную одежду нельзя было сохранять долгое время — это была опаснейшая улика, которая обязательно привлекла бы к себе внимание даже при самом поверхностном обыске! — профессору пришлось её отправить в тигельную печь. Сложно сказать, намеревался ли Джон Уэбстер с самого начала избавиться от неё таким вот образом, или же сожжение явилось мерой вынужденной. Из признания убийцы нам известно, что он, написав анонимное письмо, предпринял попытку направить розыски Паркмена на ложный след, то есть у нас есть основание назвать профессора человеком коварным и притом не лишённый определённой живости ума. Одежда также могла быть использована для дезориентации правоохранительных органов. Скажем, если бы Уэбстер вывез пальто, шляпу и обувь из города и оставил бы их где-нибудь в болотах южнее Бостона, то именно там пропавшего предпринимателя и стала бы искать полиция. Это мог бы быть отличный приём для отвлечения внимания от истинного места преступления и сокрытия трупа.

Но гадать на эту тему сейчас бессмысленно, нам интересно лишь итоговое решение, принятое убийцей — он отправил одежду, головной убор, перчатки и обувь жертвы в печь.