Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX–XX столетий. Книга V

Поведение Уэбстера и слова его в силу нескольких причин произвели на слушателей впечатление неискренности и недосказанности. Во-первых, потому, что у профессора не было ни малейшего повода подходить к ним и затевать разговор. Он не знал, что Блэйк ведёт поиски дяди — об этом вообще никто знал, кроме тех людей, с которыми разговаривал Блэйк. Буквально в 100 метрах дальше по улице стоял облаченный в форму полицейский Тренхольм — именно с ним профессор и должен был обсуждать свою последнюю встречу с пропавшим владельцем недвижимости. Во-вторых, утверждение Уэбстера о передаче значительной суммы денег Паркмену прямо противоречило сообщению Уилльяма Томпсона, который виделся с Паркменом уже после этой встречи. Кто-то очевидно соврал — то ли Паркмен, рассказывая свидетелю о неплатёжеспособности Уэбстера, либо Уэбстер, рассказывая о выплате значительной части долга кредитору. В-третьих, совершенно непонятным казалось волнение профессора, ведь никаких подозрений в его адрес никто не имел и иметь не мог! До той поры фамилия Уэбстера никак не упоминалась в связи с исчезновением Паркмена. Более того, Томпсон видел Паркмена живым и здоровым уже после его объяснения с профессором химии. Отсюда рождался уместный вопрос: а почему это вдруг профессор, увидев перед собой Блэйка, так засуетился, затрепетал и побежал объясняться, хотя никто никаких объяснений от него не ждал?

Это была странная и неуместная сцена, но далее стало намного интереснее!

Через несколько часов после разговора с Блэйком и Кингсли профессор Уэбстер появился на пороге дома Фрэнсиса Паркмена, старшего брата исчезнувшего без вести Джорджа [Фрэнсис был на 2 года старше]. Надо сказать, что Фрэнсис сильно отличался от Джорджа — он был равнодушен к деньгам и выбрал поприще религиозного служения, на котором стяжал репутацию священника строгого и глубоко разбирающегося в теологических тонкостях. В силу понятных причин — прежде всего, происхождения из старинного уважаемого рода — Фрэнсис пользовался большим влиянием и был широко известен в Новой Англии. На протяжении многих лет — точнее даже, десятилетий! — Паркмен-старший являлся духовнико

м сначала самого Уэбстера, а затем и его жены и дочерей. На определенном этапе жизни Джона Уэбстера преподобный ему очень помог, причём помог именно с использованием неформальных связей. Именно благодаря Фрэнсису Паркмену профессор стал профессором и получил кафедру в Медицинском колледже. То есть они были не просто знакомы, а Джон был многим Фрэнсису обязан.

Фрэнсис Паркмен. Старший из 4-х братьев Паркмен родился в 1788 году и к описываемому моменту времени ему уже перевалило за 60. Фрэнсис выбрал путь духовного служения и на протяжении многих десятилетий управлял самым многочисленным приходом Унитарианской церкви в Бостоне. Это был человек, известный далеко за пределами Содружества Массачусетса. Фрэнсис и Джордж прекрасно дополняли друг друга, каждый оказался очень успешен на выбранном поприще.

И вот вечером 25 ноября Джон Уэбстер приехал к преподобному и попросил того собрать в гостиной всех присутствовавших в доме. Когда люди собрались, профессор произнёс очень сухую и формальную речь, содержание которой сводилось к следующему: 23 ноября между 13 и 14 часами он повстречал Джорджа Паркмена и передал тому наличные деньги в сумме 483,64$, являвшиеся его платежом по полученному от Паркмена кредиту. Понимая, что сумма эта очень значительна и может стать причиной ограбления, он — Джон Уэбстер — категорически настоял на том, чтобы Джордж немедленно направился в ближайшую контору любого банкирского дома и положил деньги на счёт и не носил их при себе. Джордж обещал ему сделать это сразу же после расставания. По этой причине надлежит проверить банкирские дома в Бостоне на предмет внесения Джорджем Паркменом денег в тот день. Если деньги не поступали, стало быть, Джордж был ограблен где-то на пути от Медицинского колледжа к банковскому офису.

Сказанное прозвучало несколько странно. 24 и 25 ноября к преподобному Фрэнсису Паркмену приходили друзья и знакомые, узнавшие об исчезновении младшего брата и выражавшие сочувствие. По-видимому, Фрэнсис ждал подобных слов и от профессора Уэбстера, но резкий и категоричный тон явившегося мало походил на демонстрацию сопереживания. Тем более, что окончив свой сухой монолог, Уэбстер торопливо откланялся и не мешкая покинул дом Фрэнсиса.

Священник, разумеется, остался немало удивлён демаршем человека, который, как казалось, не имел оснований для обид или неприязненных чувств. Несмотря на это Фрэнсис поспешил связаться с городским маршалом и проинформировать его о полученных от профессора химии сведениях.