Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX–XX столетий. Книга V

Нам известен весьма выразительный рассказ об обстоятельствах задержания профессора Уэбстера. Речь идёт о показаниях полицейского Дерастуса Клэппа, данных под присягой. Клэпп был опытным полицейским, поступившим на службу в 1828 году, то есть более чем за два десятилетия до описываемых событий. Его психологическая игра с подозреваемым заслуживает быть отмеченной и показания Клэппа представляются настолько любопытными, что их имеет смысл не портить пересказом, а воспроизвести дословно. Фрагмент этот довольно продолжителен, но автор надеется, что читатели не без интереса прочтут его и по достоинству оценят содержание:

«Я взял карету на Школьной улице и поехал к доктору Уэбстеру с офицерами Старвезером и Спарром. Мы остановились недалеко от дома доктора Уэбстера, чтобы не создавать волнения. Когда я добрался до дома доктора Уэбстера, я увидел, как он показывает [какому-то] джентльмену свои владения. Я сказал ему, что сегодня вечером мы собираемся обыскать колледж, и пожелал, чтобы он присутствовал при этом. Он вошёл в свой дом и взял сапоги и пальто. После того, как он вышел, он сказал, что хотел бы вернуться за своими ключами. Я сказал ему, что в этом нет необходимости, когда мы пошли дальше и сели в вагон. Он сделал это замечание, подойдя к карете, отойдя на несколько шагов.

Я дал указание возницу проехать через Восточный Кембридж. Сначала мы беседовали о предполагаемой железной дороге в Кембридж; впоследствии об усилиях, предпринятых для поиска тела доктора Паркмена. Я рассказал ему, какие усилия мы предприняли, и истории, которые [и без того] были у всех на слуху. Пока мы ехали, он сказал, что там есть дама, миссис Бент, которая что-то знает о встречах с доктором Паркменом; [он] предположил, что нам следует связаться и повидаться с ней.

Я сказал ему, что мы отложим это на другое время. Доктор Уэбстер рассказал, что он связывался с доктором Паркменом в пятницу, 23 ноября, в 9 часов, попросив его явиться в Колледж между 1 и 2 часами. Доктор действительно появился и Уэбстер заплатил ему 483 доллара, после чего доктор Паркмен должен был аннулировать заем. Я спросил профессора Уэбстера, сделал ли это доктор Паркмен. Мне кажется, он ответил, что не знает.

Затем я спросил его, если доктора Паркмена не удастся найти, следует ли его [имеется в виду Джон Уэбстер — прим. А. Ракитина] признать потерпевшим. Он ответил, что по его мнению — нет. Когда мы подъехали к воде, увидев прилив, я сказал ему, что были проведены поиски как выше, так и ниже моста, и что недалеко от военно-морской верфи была найдена шляпа, предположительно принадлежавшая доктору Паркмену. Доехав до Брайтон-стрит, доктор заметил, что возница едет не в ту сторону. Я сказал ему, что возница может быть неопытен, но, несомненно, в конце концов он найдет дорогу куда следует. Подойдя к двери тюрьмы, я вошел, чтобы удостовериться, есть ли посторонние, [убедившись, что нет], вернулся к двери кареты и сказал: „Джентльмены, вам лучше пройти на несколько минут в тюремную контору“. Они все прошли внутрь, никто не сделал никаких замечаний, а затем Уэбстера увели в дальний кабинет по моей просьбе. Доктор Уэбстер впервые заговорил после того, как вошёл в комнату: „Что всё это значит?“ Я ответил: „Вы помните, что я привлек ваше внимание, когда мы ехали около моста, что производились поиски выше и ниже моста? Мы проводили также розыск в районе колледжа; но мы более не ищем тело доктора Паркмена; добавлю также, что сейчас вы находитесь под стражей по обвинению в убийстве доктора Паркмена.“ Затем он произнёс: „Я бы хотел, чтобы вы послали весточку моей семье“.

Я рекомендовал отложить [передачу] сообщения до утра; если его пошлют [сейчас], то это будет печальная ночь для близких. Он начал говорить что-то, что, как мне показалось, имело отношение к обвинению в преступлении, тогда я заявил, что ему лучше ничего не говорить мне об этом. Затем он попросил меня послать за кем-нибудь из его друзей в городе; на эту просьбу я ответил, что нет необходимости посылать за ними в эту ночь, потому что они [всё равно] не смогут его увидеть; то же самое будет и утром. Я сказал ему, что хотел бы, если у него имелись при себе какие-нибудь вещи, недопустимые у тюремного заключенного, чтобы он передал бы мне такие вещи. Он дал мне свою золотую карточку, бумажник с личными бумагами, 2 доллара 40 центов наличными, проездной с отрывными билетов на омнибус и ключи от квартиры.

Я взял эти вещи, завернул их в носовой платок, отнёс в кабинет маршала, запер в ящике стола и не видел до воскресенья. Я оставил доктора Уэбстера с мистером Старквейзером и Спарром в задней комнате (…)».[11]

Интересно, правда? Хорошая полицейская школа — спокойный разговор с подозреваемым, вежливый и даже увещевающий, с намёками и подтекстами. Подозреваемый несомненно был дезориентирован, по крайней мере, вначале, и явно не понимал всю серьёзность ситуации, в которой очутился.