Американский Шерлок Холмс. Зарождение криминалистики в США

«Он бахвалился перед газетчиками, будто единолично отвечает за анализ почерка в расследовании, — жаловался Оскар Кайзеру. — Старик явно боится, что репортеры могут упомянуть и мое имя»^{150}.

Оскар глубоко переживал, что его держат за неопытного юнца, особенно в сравнении со старшими коллегами: «Если бы не чрезвычайный интерес к этому расследованию, я бы отказался работать, — писал он Кайзеру. — Стараюсь лишний раз с ним не пересекаться и надеюсь, что это его последнее появление в серьезном деле»^{151}.

* * *

Почувствовав, как резиновые шланги туго затягиваются вокруг груди, Уильям Хайтауэр занервничал. Тело напряглось, пульс участился. За два месяца до начала следствия по делу о пропавшем священнике прокурор округа Сан-Матео[26] принял необычное решение, которое изменило подход к допросу подозреваемых в Америке. Метод был революционный — для таких целей машина еще ни разу не использовалась, — однако следователи хотели получить четкие и ясные ответы. Требовалось расставить все точки над «i».

День выдался для Уильяма Хайтауэра нелегкий, причем еще до того, как начались испытания на жуткой машине. Пока обвинители готовили заключительные доводы, внезапно, к всеобщему изумлению, объявилась героиня рассказа Хайтауэра, которую считали плодом больной фантазии техасца.

В начале октября в здание суда вошла эффектная кареглазая брюнетка под руку со своим новоиспеченным мужем. «Дорис Ширли», — представилась она. Молодая женщина оказалась реальным человеком, а не игрой воспаленного воображения Хайтауэра. Правда, на этом хорошие новости для подсудимого заканчивались. Ширли заявила, что не имеет никакого отношения к убийству священника. И опровергла слова Хайтауэра о том, будто в ночь похищения каталась с ним на машине. Около одиннадцати ночи Ширли готовилась лечь спать в комнате, которую делила с техасцем, когда тот, наконец-то, вернулся. Она полностью перечеркнула алиби Хайтауэра, нанеся непоправимый удар его защите. И тем не менее техасец души не чаял в хорошенькой Дорис Ширли. «Какая разница, что она говорит, — отозвался Хайтауэр, узнав, что Ширли опровергла его показания. — Даже если выйдет замуж за другого, я все равно ее люблю. Может, она просто позабыла»^{152}.

Полицейские составили психологический портрет Хайтауэра, и результат получился ошеломляющий. Перед ними либо гениальный преступник, либо невинная жертва чудовищного невезения, либо все же преступник, но душевно больной. Оскар считал, что есть только один способ выяснить, правду ли говорит Хайтауэр, — проверка на «аппарате». В на— дежде на сенсационный материал оплатить расходы вызвались газеты. Оскар позвонил своему другу, начальнику полиции Беркли, Августу Фольмеру. Следствию требовался новый инструмент, и Фольмер мог его достать.

В камере на втором этаже Хайтауэр только-только сомкнул глаза после мучительного дня. Около полуночи его неожиданно разбудил охранник и повел вниз. В просторном кабинете возле стены стояли Фольмер и окружной прокурор. Навстречу пришедшим шагнул высокий красивый незнакомец в модном костюме. Это был Джон Ларсон[27], молодой офицер полиции Беркли^{153}

. Несмотря на юные годы, Ларсон пользовался большим уважением: он стал первым американским полицейским, получившим ученую степень доктора наук в области физиологии — дисциплины, изучающей законы функционирования живого организма. В своей дипломной работе Ларсон развил теорию о том, как отпечатки пальцев могут выдавать в человеке преступные наклонности.

Двадцативосьмилетнего полицейского — мыслящего, эрудированного, с хорошим багажом медицинских знаний — привлекали передовые технологии криминалистики. В ближайший час Джон Ларсон получит еще один повод для гордости — он впервые применит в расследовании собственное изобретение, полиграф^{154}. И первым испытуемым на аппарате станет душевно надломленный Уильям Хайтауэр.

Ларсон разделил тестирование на три этапа. Сначала шли контрольные вопросы: имя, возраст, место проживания. Это позволяло определить нормальные показатели кровяного давления и дыхания испытуемого. Во время второго этапа регистрировалась реакция на самые простые вопросы вроде любимого блюда или имени домашнего питомца. А дальше начинались самые волнующие вопросы об убийстве священника.

Начальнику Ларсона, главе полицейского управления Беркли Августу Фольмеру, представился шанс войти в историю. Кроме того, результаты испытания подкрепили экспертное заключение Оскара против Уильяма Хайтауэра. Оскар был благодарен Фольмеру за внедрение передовых изобретений, способствующих развитию криминалистики. Окружающие не раз задевали ранимое самолюбие ученого, но Фольмер — никогда. Оскар предвидел, что аппарат Ларсона изменит систему правосудия, и с радостью присоединился к первому испытанию.