Американский Шерлок Холмс. Зарождение криминалистики в США

У окружного прокурора складывалось довольно слабое дело против «Толстяка» Арбакла. Следствие опиралось на показания неоднозначных личностей вроде Элис Блейк, Мод Дельмонт и Зей Превон.

«Как вам известно, я и сама в тот день выпила немало, — делилась с репортерами Зей Превон. — Однако алкоголь не помешал мне увидеть все, что происходило. Заметив, что творится с Вирджинией, я мгновенно протрезвела. Как и „Толстяк“, я покончила со спиртным навсегда!»^{214}.

Оскар и его экспертиза станут ключевым звеном в материалах обвинения. К счастью для Мэттью Брэди, имя криминалиста часто мелькало в газетах в связи с делом отца Хеслина.

Начальник полиции Сан-Франциско выслал Оскару в Беркли большую прядь волос Вирджинии Рапп для лабораторных исследований. Внезапно посыпались новые разоблачения. Федеральные агенты заявили об обнаружении подземной железной дороги для перевозки алкоголя^{215}. Нелегальная транспортная сеть брала свое начало в Голливуде и заканчивалась в дорогих отелях Сан-Франциско, которые снабжали своих гостей и их дикие оргии запрещенными напитками. Пример тому — недавняя вечеринка в «Святом Франциске».

Генеральный прокурор США Гарри Догерти вместе со своей командой как раз занимался случаями нарушения сухого закона и уже получил от голливудских гостей Арбакла подтверждение, что на вечеринке был алкоголь. Федеральные власти пригрозили участникам вечеринки арестом и серьезным тюремным сроком.

«Несмотря на действие закона, некоторые особо посвященные богачи могли приехать в этот город с южной родины „кино и миллионеров“ [Лос-Анджелес] и беспрепятственно получать любое количество спиртных напитков»^{216}, — заявил помощник Догерти. Для 1920-х это было, пожалуй, самое мягкое описание Голливуда. Когда репортеры спросили у Оскара, удалось ли обнаружить улики, доказывающие виновность «Толстяка», он ответил утвердительно.

«Следуя указаниям Брэди, Генрих отказался разглашать суть своих находок, — говорилось в одной статье. — Впрочем, по словам криминалиста, улики, обнаруженные им в номере, весьма весомы»^{217}

.

Оскар не сомневался в виновности Арбакла. Отчасти его уверенность подпитывал Август Фольмер. Стоя возле Оскара, начальник полиции внимательно рассматривал ту самую дверь в отеле. Фольмер указал на один из отпечатков и сравнил его с фотографией пальцев Вирджинии Рапп. Мужчины пришли к выводу, что след на двери оставлен ею. Ученый доверял Фольмеру безоговорочно.

В последующих письмах к своему другу Бойнтону Кайзеру Оскар выразил однозначное мнение. Страна переживала волну преступности, в том числе тревожный скачок числа изнасилований. По мнению криминалиста, причина была вовсе не в бандитских группировках, публичных домах или сухом законе. «Я вижу четкую связь между кинофильмами и этими преступлениями, — жаловался он Кайзеру. — Каких только ласк не показывают на экране!»^{218}

Оскар сетовал на безнравственность и падение нравов молодежи, особенно девушек. Его голос звучал в унисон с хором крайних консерваторов, проклинавших Голливуд. «Студентки Калифорнийского университета вбили себе в голову, что юноши откажутся с ними танцевать, если те придут в корсетах, — расстраивался криминалист. — Кино стало мощнейшей пропагандой свободы и вседозволенности».

Киноиндустрия вызывала у него чувство гадливости, а молодые люди, старательно копирующие гнусные манеры экранных героев, — глубокое огорчение. Оскар поделился своими переживаниями еще с одним доверенным лицом, Августом Фольмером. Начальник полиции был того же мнения — его возмущал излюбленный прием Голливуда выставлять в фильмах стражей порядка круглыми идиотами.

Криминалист отнесся к «Толстяку» Арбаклу с большим подозрением — опасная ситуация для ученого, обязанного сохранять беспристрастность во время расследования преступлений.

* * *

Оскар быстро оглянулся. Кто-то шел за ним следом на протяжении всего пути по Сан-Франциско 20 сентября. Криминалист только что провел встречу с окружным прокурором в здании суда, где обсуждалась стратегия ведения процесса над «Толстяком» Арбаклом. И теперь неизвестный тенью двигался за Оскаром, держась в паре кварталов позади. «Кажется, около двух часов я от него оторвался, — писал ученый Кайзеру. — Он сел мне „на хвост“ на выходе из здания суда и шел следом сколько мог, однако, как только понял, что раскрыт, сразу же исчез»^{219}

.

Оскар Генрих по праву считался главным свидетелем обвинения: благодаря криминалисту жизнь «Толстяка» Арбакла сделает неожиданный и роковой поворот. Вскоре экспертиза Оскара станет главной новостью в прессе.

«Сделал несколько важных открытий, которые местные недотепы попросту проглядели»^{220}, — докладывал он Кайзеру. Письма Оскара часто веселили опытного библиотекаря, особенно если в них содержались слухи вокруг расследования или критика бестолковых полицейских. Считая себя незаурядными интеллектуалами, друзья не жаловали тугодумов. «Представляю, как вы позабавились, обнаружив за собой слежку»^{221}, — ответил Кайзер.