Американский Шерлок Холмс. Зарождение криминалистики в США

Во время суда Марион не особенно переживала за супруга, зато престарелая мать Оскара сильно беспокоилась за сына. В 1921 году Альбертина Генрих (ныне Роксбург), выйдя второй раз замуж за шотландца, проживала в городе Юрика, штат Калифорния. Она долгие годы переписывалась с сыном, причем исключительно на родном немецком. Оскар не реже раза в месяц посылал матери деньги — и так продолжалось не один десяток лет. Обязанность, которую сорокалетний ученый возложил на себя еще подростком, порой добавляла ему забот, ибо собственная семья Оскара нередко испытывала трудности с деньгами.

Ученый и сам едва сводил концы с концами: поставщики и кредиторы регулярно требовали выплат по долгам, а некоторые даже грозили расправой в случае неуплаты. «Позволю себе заметить, что эта выплата сделана мной вовсе не в ответ на ваши грубые угрозы, — писал Оскар продавцу стройматериалов. — Вероятно, вы уже поняли, что меня не так-то легко запугать, и я бы посоветовал впредь воздержаться от сочинения подобных посланий, которые к тому же весьма невразумительны»^{282}.

Несмотря на угрозы, Оскар продолжал помогать престарелой матери. «Пожалуйста, не стесняйся обращаться за помощью, если тебе нужны дрова, уголь или что-нибудь еще, необходимое для удобства, — убеждал ее сын. — Готов выполнить любые твои пожелания, кроме одного — откладывать деньги впрок»^{283}. Однако деньги заботили Альбертину меньше всего. В связи с двумя судами над Арбаклом на Оскара обрушилась известность — в основном с негативным оттенком. Альбертина, тревожась за безопасность сына, послала ему письмо; Оскар заверил, что все в порядке: «Не волнуйся, что я наживу себе врагов. У меня их нет, пожалуй, за исключением тех немногих, кому я должен. И не переживай, если люди обо мне судачат. Мое имя сейчас на слуху»^{284}.

Уверенный тон Оскара проявлялся во всех письмах — кроме тех, что были адресованы человеку, который обладал столь же глубоким интеллектом и пониманием науки, — Джону Бойнтону Кайзеру. Два процесса над Арбаклом встревожили Оскара, испытывая его веру в судебную систему. Библиотекарь редко выносил оценку решениям друга или ему самому. Не осуждая Оскара, Кайзер обратился к нему с теплыми словами поддержки. Только рядом с Кайзером криминалист мог позволить себе приуныть, да и то лишь на мгновение.

Оскар втайне признался другу, что чувствует себя побитым, словно мул, которого неделями колотил жестокий хозяин. Адвокаты Арбакла намекнули, что для человека со столь скромным опытом криминалист ведет себя слишком заносчиво. Якобы Оскар бесполезный теоретик, жаждущий засадить невинного человека за решетку, да еще и начисто лишен моральных принципов. «Может ли человек, угнетенный невзгодами, быть спесивым и напыщенным? — недоумевал криминалист. — Неужто тот, кого подвергли порке, — хвастун? Нет!»^{285}

Оскара огорчило решение присяжных, ранили жестокие отзывы прессы и ядовитые комментарии коллег-криминалистов. Яростные нападки защитников Арбакла оставили в его душе глубокий след, добавляясь к психологическим травмам юности. «В детстве и юности меня не раз проверяли на прочность, выставляли на посмешище, разоблачали, разносили в пух и прах и пытались сломить. И все это делали окружающие»^{286}, — признался он Кайзеру.

Когда 1 февраля 1922 года присяжные удалились для вынесения вердикта, криминалиста одолевали мрачные сомнения. Меньше, чем сорок восемь часов спустя, обсуждение снова зашло в тупик, как и на первом суде. Оскар с горечью осознал, что два месяца тщательной работы для второго процесса пошли прахом.

Когда оказалось, что мнения жюри распределились ровно наоборот (десять — за обвинительный приговор, двое против), досада Оскара превратилась в ярость. Ему не хватило лишь двух голосов, чтобы отправить Арбакла в тюрьму! Коллегия присяжных пояснила причины создавшейся ситуации. Защитники актера решили не вызывать его для дачи показаний на втором суде, допустив тем самым серьезную ошибку. Гевин Макнаб был настолько уверен в оправдательном приговоре, что даже не стал утруждаться заключительной речью. Как выяснилось, присяжных возмутила самонадеянность адвоката, и они решили наказать Арбакла. Кроме того, члены жюри пришли к выводу, что им не хватает информации для вынесения единого вердикта. Оскар страшно негодовал: «Мистер Арбакл был на волосок от тюрьмы! Его спасло лишь присутствие друга в составе присяжных»^{287}.

* * *

Тринадцатого марта суд по делу Арбакла собрался в третий раз. Присяжным представили те же самые улики, тех же свидетелей и те же доказательства. Защита сменила тактику: Арбакла вызвали давать показания, а в конце Макнаб выступил с сильной заключительной речью. 12 апреля в 17:08 присяжным вручили материалы дела, и ровно через пять минут они вернулись с единогласным вердиктом: невиновен. Учитывая историю дела, решение жюри было поразительным.

— Решение единогласное, принято без обсуждения^{288}, — заявил один из членов жюри, В. С. Ван Котт.