Американский Шерлок Холмс. Зарождение криминалистики в США

Прозрачная жидкость выплескивалась из чана на дощатый пол^{414}. Шварц знал, что вещество крайне летуче, но пренебрег опасностью. Керосиновый фонарь шипел и мигал, его огонек отражался в одном из многочисленных окон лаборатории. Через десять минут здание сотряс мощный взрыв. Ударной волной дверь лаборатории сорвало с верхних петель, окна разлетелись вдребезги. С криком «Доктор!» ночной сторож помчался обратно в лабораторию. Гонсалес схватил огнетушитель и ринулся в гущу пламени. Вскоре послышался вой сирен пожарных грузовиков. На полу в лаборатории бушевали метровые языки пламени.

Гонсалес среагировал очень быстро, но сделать было уже ничего нельзя. Чарльз Шварц — химик, так опасавшийся врагов, — превратился в обугленный труп на полу собственной лаборатории.

* * *

«Летними вечерами с виллы моего соседа доносилась музыка. Мужчины и девушки появлялись и исчезали, словно мотыльки, в полумраке его сада среди вздохов, шампанского и звезд»[44]^{415}

. В 1925 году вышел в свет литературный шедевр Фрэнсиса Скотта Фиц— джеральда «Великий Гэтсби». Увы, роман не получил признания, став жертвой плохих рецензий, и в первый год книгу почти не покупали. Прекрасно написанный социально-критический роман со временем стал символом излишеств и упадка «ревущих двадцатых»^{416}.

Молодежь США разучивала новый танец под названием чарльстон, Гарлемский ренессанс в Нью-Йорке ознаменовал всплеск интереса к афроамериканскому сообществу и его культуре, а стиль «ар деко» выражал современные архитектурные решения эпохи. Однако 1925 год был временем светлых надежд не для всех американцев. Фермеры по-прежнему боролись с нищетой, вызванной пять лет назад обвалом цен на сельскохозяйственную продукцию. Кредиторы отбирали фермы, оставляя сельских жителей без средств к существованию. Многие шахтеры оказались не у дел. Рекордное количество американцев уехало в крупные города, что повлекло за собой рост урбанизации. В городах все больше женщин устраивались на работу, многие из них становились конторскими служащими.

Жизнь развивалась быстрыми темпами: появлялись новые телефонные аппараты, радиоприемники, кинофильмы со звуком, более современные автомобили. Чарльз Линдберг совершил первый в мире одиночный трансатлантический перелет. Новейшие технологии соединяли американцев из разных уголков страны. Традиции понемногу забывались, хотя сухой закон все еще действовал. Многократно выросла потребность в инновационных товарах.

Во время «ревущих двадцатых» в больших городах открывались универмаги, в которых покупателям предлагался широкий ассортимент программ кредитования и рассрочки. Объемы потребительских кредитов достигли исторического максимума. Изобретатели вроде Чарльза Шварца легко получали ссуды — причем вне зависимости от целесообразности проекта; казалось, запасы денег неисчерпаемы.

Незадолго до гибели Шварц пообещал спонсорам, что произведенный по его формуле шелк обойдется в два раза дешевле других тканей на основе целлюлозы. Химик продал акции компании, и вскоре инвесторы потребовали результат. Шли месяцы, а он лишь прикрывался отговорками и просил еще денег. «Я верю в свое изобретение, — убеждал инвесторов Шварц, — но мы не можем начать производство на гроши. Нужно больше денег. В таких вещах спешка неуместна»^{417}

.

В 1925 году Америка еще бодрилась, однако факторы, которые приведут к Великой депрессии, уже зрели и усиливались. Совсем скоро Оскар Генрих и криминалистика в целом, как и вся страна, в полной мере ощутят страшные перемены.

* * *

Самоубийство Августа Генриха в 1897 году мучило Оскара и его мать бо́льшую часть жизни. Оба переживали из-за денег, правда, по разным причинам. Выйдя второй раз замуж через несколько лет после смерти Августа Генриха, Альбертина по-прежнему волновалась, хватит ли средств на оплату счетов. А Оскара удручала нестабильность собственных доходов — лежащее на его плечах финансовое бремя частенько оказывалось непосильным даже для успешного криминалиста. Оскару неоднократно приходилось признаваться матери в нехватке денег, чтобы объяснить, почему высылает ей за месяц столь скромную сумму. «Я вышлю тебе еще чуть позже, как только поступят деньги, — обещал он Альбертине. — Мне заплатят около двух тысяч. Я должен был получить их месяц назад. Основная часть суммы перечисляется через правительственные счета, поэтому я не могу ускорить процесс»^{418}.

Оскар с матерью обсуждали его поездки, сыновей, расследования преступлений. Когда в возрасте семидесяти лет Альбертины не стало, Оскар разом лишился любящей матери и близкого друга. Она понимала, чего стоили сыну некогда допущенные финансовые промахи, ибо до конца жизни расплачивалась за ошибки собственного мужа. «Только что потратил почти пятнадцать тысяч долларов, — писал Оскар матери незадолго до ее смерти. — Алчность кредиторов не имеет границ: проценты выросли, штрафы тоже»^{419}.